— Вот бы к завтраку на уху, — добавил он.
— На жаруху лучше, — поправил другой.
— На жаруху всем не хватило бы, — сказал первый, — а вот уха…
В самом деле, подумал я, слишком долгая предстоит дорога, да ещё в жару. Не то чтобы она совсем испортилась, но было неприятно привезти в город эту прекрасную гроздь в жалком виде.
Словно чувствуя мои колебания, ко мне подошла длинная чёрная свинья. Она остановилась, с притворным смирением ожидая, что я буду делать с уловом.
— Отдай в столовку, — предложил кто-то.
Я оглянулся. Дверь в столовую была открыта, и оттуда доносились громкие голоса. Я пнул свинью и пошёл в столовую. Столовая была пустая, только за одним из столиков сидели три свана и пили белое вино, закусывая помидорами и сулугуни. Чувствовалось, что они уже порядочно выпили. Буфетчик ругался с одним из них.
Я протянул ему кукан. Не замечая меня, он взял улов, отнёс его в кухню и вышел оттуда, продолжая ругать одного из застольцев. Меня он так и не заметил. Я вышел из столовой и взобрался на грузовик.
Машина тронулась. От мокрой одежды познабливало, и я, раздевшись, остался в одних трусах. Мне подали мой вещмешок, большую горбушку хлеба и котелок с похлёбкой. Я поудобней уселся на вещмешок и стал завтракать. Котелок был ещё горячий, потому что его держали, завернув в спальный мешок. Я откусывал хлеб и, держа котелок обеими руками, отхлёбывал из него, стараясь соразмерить каждый глоток с движением машины, чтоб не обжечься и не пролить вкусное хлёбово с макаронами и фасолью. Я опорожнил котелок и почувствовал, что согрелся. Кто-то дал мне сигарету, и я закурил. Сейчас у всех было полно сигарет.
Ребята пытались петь, но ни одной песни не допевали до конца, потому что не знали слов. А те песни, которые они знали до конца, успели надоесть за время похода. Но все равно получалось весело.
Машина мчалась вниз, длинно сигналя и тормозя на поворотах. Горы медленно разворачивались, и слева под глубоким обрывом сверкала река, сужаясь и вновь растекаясь, раздваиваясь и снова стекаясь. В конце концов она надоела.
Внезапно машина окунулась в тёплый влажный воздух Колхиды.
Мы продолжали спускаться, и всё время чувствовалась близость моря, хотя самого моря ещё долго не было видно.
