Спустя некоторое время после прибытия Чжунхан Юэ в земли кочевников сюнну устроили церемонию поклонения Небу, Земле и духам, которых они считали своими предками и обожествляли. После строгой, величественной церемонии начался пир, который продолжался три дня и три ночи.
Чжунхан Юэ лицезрел шаньюя ежедневно. Каждое утро правитель выходил из своего шатра и совершал поклон в сторону восходящего солнца, каждый вечер молился на луну.
Приступая к тому или иному делу, сюнну обязательно сверялись с луной и звездами. Так обстояло дело и во время военных кампаний: атаковали сюнну в полнолуние, а отводили войска при ущербной луне.
Чжунхан Юэ по-прежнему каждый день приходил к шатру правителя, но никакой работы ему не давали. Более того, хотя евнуха приглашали на различные встречи и собрания, его всегда сажали только на последние места и запрещали говорить. Впрочем, Чжунхан Юэ ничуть не тяготился своей странной ролью человека безо всяких занятий. Образ мыслей сюнну, их обычаи и нравы, разнообразные тактические приемы, применяемые военачальниками кочевников — вот что теперь было интересно Чжунхан Юэ, вот что заслуживало его внимания. Так, он старался в деталях понять, что именно знают о ханьской империи представители трех самых знатных родов сюнну — Хуянь, Ланьши и Сюйбу. Выяснилось, что о некоторых вещах они были осведомлены очень хорошо, тогда как о других вообще ничего не знали…
Лаошан-шаньюй почти каждый день обсуждал с представителями знатных фамилий вопрос о том, как подчинить себе земли, лежащие к северу от Желтой реки, Хуанхэ. Первоначально выдвинутый ими план предполагал весьма поспешные действия (войска должны были выдвигаться едва ли не завтра), однако потом этот план начал подвергаться тщательному разбору на основе десятков вариантов гадания по луне и звездам, и в результате стал постоянно меняться, становясь то более гибким, то весьма жестким. Пока шла работа над этим масштабным планом, регулярные набеги на ханьскую территорию, как и раньше, осуществлялись лишь малыми силами. Что же касается крупного похода, то не исключалась возможность проведения его в самое ближайшее время, но в целом он стал представляться делом более отдаленного будущего.
На третий год пребывания Чжунхан Юэ в землях сюнну туда прибыл ханьский посол. Это посольство привезло в дар правителю большое количество шелка. Чжунхан Юэ присутствовал на аудиенции, которую дал ханьцам Лаошан-шаньюй. Сам посол был евнуху незнаком.
Ханьский посланник только что преподнес правителю кочевников богатые дары, но в его поведении сквозило явное высокомерие — может быть, потому, что посол всеми силами старался не навредить авторитету Великой Хань. А после того как гостям подали угощение, посланник даже стал исподтишка отпускать колкости:
— Я слышал, что у сюнну принято относиться к старикам пренебрежительно, — начал он. — У нас в Хань такое даже помыслить себе нельзя!
Среди присутствовавших сюнну не нашлось никого, кто сразу бы ответил послу, и тот продолжал:
— Молодые мужчины едят все самое вкусное, старики — то, что останется… Уверяю вас: если в вашей стране действительно распространены подобные обычаи, то следует немедленно их исправить!
— Ханьский посланник! — внезапно заговорил Чжунхан Юэ, сидевший в самом заднем ряду. Речь его звучала так, будто он сам не понимает, отчего вдруг слова срываются с его уст и почему он не может их остановить. — Разве в вашей стране, по ханьским обычаям, когда молодые люди идут на войну, их родители не отдают им теплую одежду и вкусную еду? А сюнну, в отличие от ханьцев, не забывают о войне ни на день! Вот почему родители постоянно отдают лучшую пищу своим молодым и здоровым детям. Эта пища — знак почета и уважения к будущим воинам. Таким путем, защищая свою родину, отцы и сыновья получают возможность оберегать друг друга. Как можно говорить, что сюнну относятся с пренебрежением к старым людям?
Посол понял, что перед ним ханец, и повысил голос:
— У сюнну взрослые и дети вместе ночуют в одном шатре! Когда умирает отец, сыновья женятся на мачехах, а когда умирают братья, берут себе в жены их жен! Мыслимое ли это дело?!
