Есть с чего! Очень много спокойно проживших поколении. Они привлекают стабильностью даже больше, чем деньгами. В Союзе и бывших его республиках зачастую семьи держались на том, что надо выстоять, вынести, поднять детей.
Здесь этого нет. Наличие ребенка у матери-одиночки кормит ее едва ли не лучше, чем присутствие мужа, только начинающего свои путь в австралийском бизнесе. Поэтому налицо подлинная эмансипация женщины и исчезновение понятия мужчина - кормилец. (У этой палки есть и противоположный конец: нам такого не понять - бой-френд ведет барышню в кафе и говорит ей: "Ты плати за себя, а я за себя". )
Вторая доминанта - зависть. Зависть исходно, может быть, происходит из многовекового культивирования положений православия.
Там главными тезисами являются: богатый плохой, бедный хороший (бедность не порок). Андрон Кочаловский утверждает: "К соотечественникам, которые преуспели, в России всегда относились враждебно". Он же говорил: "...протестанская религия говорит: ... ты беден, значит, ты плохо работаешь, и тебе Бог не подаст!"
В Союзе вся работающая публика жила примерно одинаково с точностью до 100 рублей. Процессы -ЖЕ приобретения, обретения и теряния происходили у каждого в своем устоявшемся слое, из-за угла не всегда всем интересующимся видном. А в пределах слоя устоялись и наследуются деньги, связи, влияния, привычки. Зависти, конечно, достаточно, но она, скорее, относится к материальным проявлениям успеха. На Западе же для всех неофитов стартовой является позиция, в которой ни у кого ничего осязаемого в руках нет. А что за душой, которая оказывается самым востребованным товаром, снаружи не видно. И первыми становятся на ноги самые сильные личности-т .е. индивиды, у которых один из аспектов души (Веры-Надежды- Любви или Софьи побольше, чем у окружающих. И не всегда это самые большие профессионалы или умницы. Выделяющиеся в своих кружках ранее (до отъезда за рубеж), становятся заметными личностями и в новых средах обитания. А психология-то у окружающих совковая (от зависти не только КОРОВУ отравят, а еще и дом подожгут, чтоб не высовывался). Вот и обходятся недоброжелательством, злопыхательством и науськиванием.
А вокруг атмосфера доброжелательства. Религии, СМИ, повседневная жизнь протекает в минорных тонах. За несколько месяцев я не слышал повышенных голосов. Даже аварии (очень многочисленные в этой автомобилизированной стране) выглядят, скорей, сценами из учебников хорошего тона. Я участвовал в двух и присутствовал при трех. И в каждой из них водители выскакивали из поврежденных машин навстречу друг к другу: "Все живы? Чем помочь?" Повышенных голосов и обвинений не было еще и потому, что все финансовые вопросы впоследствии должны будут решить страховые конторы столкнувшихся.
Эта жизнь постепенно изменяет приехавших. Особенно тех, кто склонен подумать о душе. Так как тут, действительно, равноправны все религии, то у каждого есть свобода выбора. Еще в Союзе я присутствовал на лекции Далай-ламы, на которой он говорил: "Религии бывают двух видов. В первом за ваши грехи расплачивается ваш бог, а во втором - вы платите сами."
Мой опыт показывает, что не столько человек выбирает себе бога, сколько судьба его приводит к тому богу, который ему сужден. Мне известны люди, прошедшие за время разлуки со мной (6-8 лет) несколько религий, и это их путь духовного поиска. Каждый из них на очередном этапе развития чувствовал себя в данной церкви определенно лучше, чем во всех остальных доступных ему местах.
Тезис связи нравственности и здоровья не нов. Проиллюстрирую его цитатой о наблюдениях за процессом целительства в каком-то африканском племени.
"Когда европеец заболевает, врач его спрашивает - в каком месте болит?
Колдуна (знахаря), приглашенного к тому же больному, будет интересовать: "Все ли в порядке у вас в семье? С женой и детьми?"
Когда врач продолжит свое: "Какие функции нарушены у вашей печени? Давайте сделаем анализы?" - колдун, соответственно, будет сновать в кругах иных мыслей: "А какие у тебя отношения с твоими богами? Есть ли мир в твоей душе?"
