Тогда, двадцать лет назад, Паола была восемнадцатилетней красоткой, великолепно сознающей свои достоинства и уже прекрасно умеющей ими пользоваться. Годы отточили ее умения и таланты. Она превратилась в настоящую светскую львицу — безукоризненно элегантную, изысканную, всегда окруженную поклонниками. Но как ни странно, ни одному из них не удалось завоевать ее, ни к одному из них она не проявляла ни малейшего интереса. Уже не в первый раз Лоренцо задумался: а не надеется ли Паола увлечь его? Не такая уж дикая мысль, как могло бы показаться. За тысячелетнюю историю Италия видала и не такие странные веши. Взять хотя бы «Федру» — классику жанра. Паола лишь на семь лет старше его, умна, хороша собой. Чем не пара? И хотя Паола постоянно твердила, что после смерти мужа всецело посвятила себя сыну и не думает более о личной жизни, Лоренцо подозревал: все это лишь предлог, чтобы оставаться на вилле, вести образ жизни, соответствующий уровню Скалиджери.
Иные родственники или друзья порой смели намекать Лоренцо на то, что вдова положила на него глаз, но он всякий раз с негодованием обрывал подобные разговоры. И все же в глубине сердца его иногда возникали подобные сомнения.
Но это уже чересчур! Явиться к нему в спальню в столь ранний час — и в столь неподобающем виде! У этой женщины совсем уж никакого стыда не осталось!
Из любви к брату, в память погибшего отца Лоренцо всегда относился к Паоле с крайней учтивостью, но сегодня она перешла запретную черту. И будет за это наказана.
— Паола, ты не имеешь права заходить сюда.
— Лоренцо, умоляю, не сердись! Я непременно должна была поговорить с тобой наедине и раньше, чем тебя успеет перехватить Джанни. — Голос Паолы дрожал, казалось, она вот-вот заплачет. — Это очень важно.
— Достаточно важно, чтобы компрометировать меня перед всей прислугой, не говоря уже о брате? — в тихом бешенстве осведомился он. — С этого момента, если захочешь о чем-то поговорить со мной наедине, будь добра, звони в офис и договаривайся о встрече через моего секретаря. Если у меня будет время.
И он решительно направился прочь.
— Постой! — умоляюще закричала она. — Лорентино…
В ее устах уменьшительное имя, которым когда-то называл его отец, подействовало на Лоренцо, как красная тряпка на быка. Закусив губу, чтобы не произнести ни одного из тех оскорби тельных эпитетов, что так и рвались с языка, он вылетел в коридор, громко хлопнул дверью.
Направляясь к лестнице, он слышал, как Паола выбежала из комнаты вслед за ним. Но Лоренцо уже спускался по лестнице. Не станет же она бежать за ним и устраивать сцену на глазах слуг!
На улице он встретил Джанни — тот ждал его возле машины. Второй сюрприз за утро. Лоренцо никак не ожидал, что брат станет подкарауливать его здесь.
— Лоренцо! — пылко заговорил юноша, спеша навстречу ему. — Мне надо с тобой поговорить. Наедине, — доверительно добавил он. — Можно мне проехаться с тобой до офиса?
На миг Лоренцо испытал угрызения совести. Может, и впрямь он слишком жестко обошелся с Паолой. Похоже, действительно происходит нечто экстраординарное. Но стоило ему вспомнить, как безрассудно она себя повела, рискуя выставить их обоих в ложном свете в глазах всего персонала виллы, как мимолетное сожаление развеялось. Поделом ей!
Двадцать лет назад Джованни женился на Паоле, чтобы дать своему ребенку честное имя Скалиджери. И после смерти отца Лоренцо поклялся, что младший брат никогда не будет за мешан ни в каком скандале. Насколько то зависит от него, Лоренцо Скалиджери.
Правда, юноша прекрасно мог и сам влипнуть в какую угодно неприятную ситуацию, и предотвратить это не по силам ни одному, даже самому заботливому, опекун. Лоренцо понял, что не сможет ни о чем думать, пока не узнает, в чем же дело, отчего и мать, и сын с самого утра жаждут обсудить с ним что-то очень важное.
— Работа подождет. Давай позавтракаем вместе где-нибудь в городе. Я позвоню Якопо и скажу, что задержусь.
— А ты уверен, что не предпочел бы провести это время с какой-нибудь приятельницей?
— Джанни, ты для меня важнее всех женщин в мире.
— Правда? Знаешь, за время твоей поездки в Японию Фьоренца звонила, наверное, раз десять. Все пыталась выяснить, когда именно ты возвращаешься и нельзя ли с тобой как-нибудь связаться. Я сказал ей, что сам точно не знаю.
