Я кивнул, а ректор указал на дверь, предлагая отправиться на место преступления. После спуска в подвал и разглядывания полуистлевших костей, которыми уже занимались здешние некроманты, Аларс спросил:
— Что думаешь?
— Ничего, — ответил я.
Ректор прищурился, отозвал в сторону, а потом вокруг нас появился непроницаемый купол, и я услышал:
— Все настолько серьезно?
— Увы, — ответил я, морщась.
Аларс продолжил сверлить взглядом, но что я мог сказать?
Пауза длилась долго, даже слишком, но в итоге ректор Академии Ривенстэйл смягчился.
— Это связано с Эрикой Тизар?
Я неопределенно хмыкнул и промолчал.
— Хорошо, Рэйн, — продолжил Аларс. — Я знаю тебя достаточно, поэтому доверяю и не стану требовать ответов. Вмешиваться лишний раз тоже не буду, но ты должен разобраться.
— Разберусь непременно.
— И в том, что касается Эрики — девушка не должна пострадать.
Я кивнул, молчаливо радуясь тому, что не нужно тратить время на споры или поиск бессмысленных аргументов и, едва купол был снят, отправился в другой сектор подвальных помещений — в зал, где располагалась опорная колонна.
Тут новости были приятнее — плетение восстановилось. В данный момент шел процесс стабилизации. Еще несколько часов, и все магические системы вернутся в прежнее состояние, Хранитель обретет прежнюю власть.
Утомленный я отправился в жилое крыло, а очутившись в своих комнатах хотел снова вернуться к схеме, но быстро понял, что устал больше, чем казалось. Вымотался настолько, что спрятал листок между страниц личного, защищенной магическим замком блокнота, помылся и завалился спать.
Проснулся бодрым, зато с неприятным воспоминанием о том, как нежданная невеста стояла напротив Грэгстора Акстера и миленько краснела. А при взгляде на меня ноль эмоций, и это при том, что все последние дни — и я это точно знаю! — прихорашивалась ради меня.
Наверное глупо, но ситуация задевала. Нет, не так — она была предельно нелогичной! Поэтому, приняв утренний душ и тщательно побрившись, я выбрал один из лучших камзолов, а потом взглянул на себя в зеркало, и…
Вообще это пошло от Джиффилин. До встречи с моей сладкой девочкой я часто затягивал волосы в хвост, потому что так удобнее. Но в одну из первых встреч Джиф потянулась и ловко стянула с волос заколку, улыбнувшись при этом так, что я озадачился. Разумеется, спросил в чем дело, а она…
Сначала говорить не хотела, потом выдала неубедительное:
— О, Рэйн, мне слишком нравятся твои волосы, а когда они убраны, их совсем не видно!
Я выслушал и не очень — то поверил, поэтому устроил небольшой допрос. В итоге Джиффи призналась. Любимая сообщила, что с распущенными волосами мне гораздо лучше, потому что…
— Нет, нет! Ты не подумай! — воскликнула она тогда. — У тебя миленькие уши, но ты с ними такой забавный!
Забавный? Я?
После той встречи я простоял перед зеркалом добрую четверть часа, но ничего особенного так и не увидел. По мне, уши были не миленькими, а самыми обыкновенными. Даже примитивными я б сказал!
Но Джиф назвала их миленькими. А меня самого забавным, а быть забавным совершенно не хотелось — ни одному мужчине не хочется быть забавным. Никогда! Ни при каких обстоятельствах!
С тех пор я предпочитал ходить с распущенными волосами, и привык, и меня все устраивало, но эта попытка Эрики переключить внимание… Может мне действительно попробовать немного изменить образ? Просто для того, чтобы малышка поняла — я умею быть внимательным и даже учтивым… иногда.
Поколебавшись, отыскал среди личных мелочей заколку и ухмыльнулся, глядя на то, что получилось. Кстати, здесь и сейчас уши тоже выглядели обыкновенно — и чего такого «миленького» Джиф в них нашла?
Взглянув на отражение в последний раз, я покинул отведенные мне комнаты и направился в столовую. Ну а там, внизу, почувствовал себя круглым идиотом, потому что Эрика… Засранка малолетняя, вот она кто!
Благоверная — а точнее сказать благовредная! — увидав меня, подавилась завтраком, закашлялась и залилась крупными слезами. И если в первый раз я еще мог поверить в случайность, то когда Эрика подошла, что бы сообщить о желании сходить в библиотеку и поискать другие книги по теме нашей «статьи»… В какой-то момент стало искренне жаль, что адептка Тизар пережила тот ритуал.
