29 декабря Байрон был готов к отъезду. Когда доктор Кеннеди пришел попрощаться с ним, то застал Байрона за чтением «Квентина Дорварда». Байрон пообещал Кеннеди взять несколько религиозных брошюр, чтобы раздавать их в Миссолонги. Хэнкок и Мьюр сопровождали Байрона в маленькой лодке, пока он не добрался до мистико. Он был в отличном настроении и сказал что-то о «поэтическом вдохновении, которое ему всегда дает море».
Кроме доктора Бруно, Флетчера и ньюфаундленда по кличке Лев, Байрон взял с собой мореота Лукаса Халандрицаноса. С августа Байрон помогал матери и сестрам мальчика, после того как привез их с Итаки. Лукас, красивый пятнадцатилетний юноша, который сражался в отряде Колокотрониса, услышав о процветании своей семьи, приехал на Кефалонию, где стал любимцем Байрона. Лошади, большая часть багажа, запасы комитета и бульдог Моретто были на судне с Гамбой, Легой Замбелли и другими слугами. На острове Зант Байрон взял на борт еще 8000 левантов[34] (1600 фунтов), полученных им от партнера Хэнкока, Сэмуэля Барффа. Суда получили разрешение двигаться к Каламо, крошечному Ионическому острову недалеко от материка.
Около шести часов суда взяли курс на Миссолонги: путь должен был занять ночь при хорошем ветре. Гамба писал: «Мы плыли до десяти часов вечера, ветер был благоприятный, ясное небо, свежий, но не холодный воздух. Наши матросы по очереди пели патриотические песни… Мы все были, а лорд Байрон особенно, в отличном настроении. Мистико шел быстрее всего. Когда нас разделили волны и наших голосов не стало слышно, мы сигналили друг другу выстрелами из пистолетов и карабинов. Завтра мы встретимся в Миссо лонги. Полные уверенности и радости, мы плыли вперед. В полночь мы потеряли друг друга из виду».
Радость охватила Миссолонги, когда с Занта принесли весть о том, что 30 декабря Байрон отплыл на материк. Стэнхоуп написал Бауэрингу: «Все ожидают приезда лорда Байрона, словно пришествия Мессии». Жители знали, что «мессия» везет с собой много денег. Солдаты, особенно сулиоты, получавшие жалованье с опозданием в несколько месяцев, и матросы угрожали мятежом. Даже обещание Байрона не могло удержать их днем 30 декабря, когда из залива вышло несколько турецких судов. Греческие корабли, стоявшие на якоре в Миссолонги, немедленно снялись с якоря и обратились в бегство, отдав туркам порт.
Мечтая на палубе и не зная, что турки в море, Байрон оказался в гуще событий, даже не подозревая об этом, когда в два часа утра 31 декабря перед мистико неожиданно возник большой корабль. Сначала Байрон принял его за греческое судно, но капитан мистико узнал турецкий корабль. Охваченная ужасом команда замерла на борту, и даже собаки, по воспоминаниям Флетчера, «хотя беспрерывно лаяли всю ночь, ни разу не тявкнули, пока турецкий фрегат был поблизости». Капитан резко повернул руль и изменил курс. К трем часам ветер посвежел, и быстроходный мистико оставил далеко позади в тумане турецкий корабль и до самого рассвета держался у берега. На рассвете путешественники увидели два больших корабля: один из них вдалеке явно преследовал грузовое судно, а другой находился между мистико и портом Миссолонги. Мистико зашел в пролив между скалами Скрофес, и Байрон отправил Лукаса и еще одного матроса с посланием к Стэнхоупу. Он писал: «Мне здесь не по себе: я не столько боюсь за себя, сколько за греческого мальчика, ведь вы знаете, какова будет его судьба, и я скорее убью себя и его, чем позволю этим варварам взять его».
Когда турецкий корабль приблизился, мистико стремительно вышел из пролива и поплыл по мелководью вдоль побережья к северу, найдя безопасную гавань в Драгоместри (современный Астакос. – Л.М.) до наступления темноты. Примасы и офицеры взошли на борт и предложили Байрону гостеприимный кров, но он предпочел остаться на борту, где было много денег и других ценностей.
Маврокордатос желал спасти Байрона и его ценный груз. Он отправил три корабля обыскать побережье. Очевидно, канонерские лодки обнаружили Байрона в Драгоместри 2 января, но из-за ветра и неподходящей погоды они отправились в Миссолонги только 3-го. В проливе Скрофес лодку дважды выбрасывало на скалы. С Байроном были Тита, Флетчер, доктор Бруно и Лукас, вернувшийся из Миссолонги на одном из кораблей. Турки повернули в Патры, но по-прежнему дул встречный ветер, и мистико до утра простоял на якоре возле одного из островов.
