Разве можно, скажите на милость, при таком малолюдстве огромный край совершенно преобразить?!
— Ваше превосходительство, паруса!
Выкрик секретаря сразу привлек внимание, и губернатор стал вглядываться в свинцовую гладь моря. Там он вскоре заметил, как вдалеке медленно скользит белое пятнышко. Сердце заколотилось в груди, застучало, выбивая бешеный ритм.
— А ведь это судьба! — прошептал губернатор.
Он с утра не находил себе места. Все сыпалось из рук — жена даже пошутила по поводу такой неуклюжести, сказала, что «то к перемене погоды».
— Не погоды, а места… — Мысль пришла неожиданно, и Шелихов ее тихо озвучил. По какому-то наитию он сейчас полностью уверился, что именно прибытие этого корабля принесет ему долгожданные вести…
Мэдстоун
— Ваше величество, в яму уложили свыше пятнадцати тысяч англичан, а отдельно похоронили триста русских солдат и офицеров. Царствие им Небесное, воинам Христовым! — Протоиерей перекрестился, осенил себя крестом и Петр. Он только что приехал, когда отпевание уже произошло, и только слышал гром пушечного салюта, когда подъезжал к Мэдстоуну.
Несколько сотен горожан с самым мрачным видом стояли перед ним, сбившись в большую толпу. Именно они всю ночь и утро хоронили убитых, а посему находились в настроении паршивом.
Дав коню шенкеля, Петр подъехал к обывателям, что смотрели на него с нескрываемой ненавистью: еще бы, захватчик, солдаты которого уничтожили столь много соотечественников.
Император жестко улыбнулся. Этот волчий взгляд он уже много раз видел, но в конце концов даже самые упертые могли превратиться в зайцев, достаточно было приложить к этому определенные усилия.
Даже свирепые кавказские горцы, почувствовав на себе тяжелую руку Империи, смирились в конце концов, ибо если народы и следуют праву талиона, то ни один из них, даже самый «отмороженный», не станет платить ста жизнями за одну, слишком неравноценный получается обмен и слишком тягостное впечатление он производит на людей.
Так и эти добропорядочные английские горожане, с честью похоронив солдат своего короля, не могли не подсчитать, сколько те смогли убить русских, — числа оказались шокирующими. В глазах за тонким слоем ненависти Петр явственно видел тщательно скрываемый ужас.
— Господа, — обратился он к горожанам, — я ничего не имею против вашего короля, но его министры пытались убить подло меня и мою семью! Я пришел сюда воевать не с народом, я пришел требовать одной только справедливости, которой славится ваша страна! У вас есть суд и закон, почему вы не осудите тех, кто посягнул на меня и моих детей, наняв убийц и заплатив им золотом за это злодеяние? Они смогли украсть у меня внука, мальчика двух лет, истязали его на глазах у матери, моей невестки! Это разве честно, по-христиански, я вас спрашиваю?!
Толпа ахнула, многие побледнели и даже сочувственно смотрели. Его слова, а Петр это видел, на них подействовали. Население островов послушное в большей массе, и потому такое объяснение войны они восприняли как должное. Петр это видел по глазам, в них так и читалось: если дело только за этим, ваше величество, так мы таких злодеев, посягнувших даже на детей, защищать не будем!
Петр указал рукою на братскую могилу, огромный холм которой вырос около самого города:
— Война мне не нужна! Не нужна она и вам! Я скорблю вместе с вами, ибо в этой могиле лежат не только ваши соотечественники, но и мои солдаты. И перед Божьим судом они предстанут не врагами, а жертвами! Зачем нам воевать? Сколько вы отдадите жизней, прежде чем убьете последнего моего солдата?! У нас их пятьсот тысяч…
Цифра ошарашила собравшихся, многие призадумались, что-то подсчитывая, загибая пальцы и нашептывая друг другу. Спустя каких-то пять минут вся толпа смотрела на него с ужасом, многие не пытались скрыть охватившую их дрожь.
«Что вы хотели, господа? Один к пятидесяти! Чтобы победить нас, вам потребуется пятнадцатимиллионная армия. А столько вас всех наберется вместе со стариками, женщинами и детьми? Я не погорячился насчет полумиллиона, именно столько есть во всей Антанте, правда, включая колониальные владения. Так что, господа, как вы видите, ненависть не поможет. Вас просто уничтожат! Потому нужно мириться!»
