Так продолжалось до вечера, когда стало темнеть, и в схрон повеяло прохладой, я вылез оттуда и подал сигнал, вскоре все мои подмастерья стояли рядом. Выслушав их доклад, я поблагодарил их за службу. Мы осторожно вышли на опушку леса, у, находящегося от нас километрах в двух, Доростола никого не было. Войска ушли, только перед воротами догорал огромный костер, на котором они, по-видимому, сожгли своих убитых военачальников.
Я сидел в приемной Василевса, и снова на меня косились ожидающие приема знатные патриции. Но сегодня ждать мне не пришлось, меня пригласили пройти, почти сразу по приходу. Если бы взгляды могли прожигать, то во мне была бы куча дырок.
Я зашел в уже знакомый кабинет. Комнин не любил тронный зал, и пользовался им только для приема послов или пускания пыли в глаза восточным ханам, чуть не падающим в обморок от окружающего богатства.
А вот в кабинете все было достаточно просто без особых изысков.
Когда я зашел, там сидели Василевс и Великий Логофет. Меня встретили без церемоний и сразу пригласили присесть за стол. Было видно, что Василевс доволен. Он улыбался и шутил, чего я до этого никогда не видел. Обычно же Комнин с его подагрой всегда был раздражителен и зол. Потом он взял со стола две пачки бумаг. Одна была толщиной сантиметра два, вторая была такой толщины, что он с трудом ее мог поднять.
– Знаешь, что такое?- спросил он меня.
Я только пожал плечами и сказал:
– Нет, не знаю, Василевс.
– Вот эта толстая пачка бумаги это затраты на предстоящую военную операцию по борьбе с вторгшимся самозванцем. А вот эта тоненькая – это затраты на тебя и твоих теней.
Он повернулся к Великому Логофету:
– Ну, как Василий, тебе это нравится? Ты вообще хоть чего-нибудь ожидал от моей задумки.
Толстый потный мужчина встал, низко поклонился Василевсу и сказал:
– Ты как всегда оказался прав Величайший, признаю свою ошибку.
Комнин задумчиво крутил толстую грифельную палочку в руке:
– Может, мне заменить тебя Василий, Константин гораздо лучше тебя справляется с делами?
Я решил вступиться за своего коллегу.
– Василевс, разреши, я скажу слово в защиту логофета Василия.
Такого выражения на лице Василевса я еще не видел, он смотрел на меня так, как в наше время смотрели бы на инопланетянина, только, что спустившегося с небес в тарелке. Похожее выражение было на лице и у Василия.
– Ну, давай говори, а мы послушаем.
– Басилевс, это решение очень неразумно. Когда ты посылаешь меня, решить проблемы войны, другими путями, чем просто сражение, я это делаю, потому, что я воин, и знаю, что и как надо сделать. Где отыскать, то необходимое звено, после изъятия, которого у врага все рассыплется. А что будет, если я займу место Великого Логофета, я не знаю во дворце никого, у меня нет ни связей, ни знакомств, ни своих шпионов, среди слуг и знати. Мне просто не выполнить свои обязанности защитить тебя и твою семью. Я готов помогать логофету Василию, если это будет необходимо, но выполнять его работу не смогу еще долго.
– Моя речь была выслушана в молчании, после небольшой паузы Василевс с ехидцей произнес:
– Однако ты хорошо понимаешь обязанности Великого Логофета, хотя, как говоришь, никогда им не был.
– Василевс, это несложно понять, что надо делать, проблемы будут возникать во время выполнения этих решений.
– А что скажет логофет?- обратился Комнин к Василию.
Тот, по-прежнему глядя на меня удивленными глазами, сказал:
– Ты очень странный человек Константин, или ты такой на самом деле, или ты так хитер, что я даже не могу понять, в чем твоя хитрость. Хорошо, я согласен, чтобы ты, когда не занимаешься выполнением желаний Василевса, мог помогать мне в работе. Ты сам понимаешь, что у меня много проблем и много помощников, но я согласен иметь еще одного. Надеюсь, что года тебе хватит, чтобы хотя бы немного войти в курс дела и действительно, немного разгрузить меня, взяв руководство отдельными вопросами.
Мы договорились с ним вновь увидеться, и Василий ушел.
Веселость Комнина сняло, как рукой, он опять был серьезен и сосредоточен.
– Действительно,- сказал он, – ты странный тип, любой на твоем месте с удовольствием бы наблюдал, как я высказываю плохое мнение про его соперника в работе.
