Логика империи - страница 7

В действительности же остановка на Луне длилась менее четырех часов. Лишь к концу стоянки Уингейт овладел собой настолько, что у него снова возник интерес к радиограмме Джонса. К тому же Джонс заверил его, что в Луна-сити он сможет провести время до отправки обратно на Землю в отеле, снабженном центрифугой.

Но ответ на радиограмму запаздывал. Джонс ожидал вестей от сестры по истечении часа — возможно, еще до того, как «Вечерняя Звезда» опустится в доках Луна-Сити. По мере того, как проходили часы, он стал получать из радиокаюты все менее дружелюбные ответы на свои вопросы. В семнадцатый раз обозленный техник резко предложил ему проваливать. Вслед за тем Джонс вдруг услышал предупредительный гудок к поднятию корабля; он вернулся и сообщил Уингейту, что его план, очевидно, рухнул.

— У нас, правда, еще в запасе десять минут, — произнес он с полной безнадежностью. — Если радиограмма придет до того, как нам дадут старт, капитан сможет высадить нас в последнюю минуту. Но похоже на то, что нет больше никаких шансов.

— Десять минут… — произнес Уингейт. — А мы не могли бы как-нибудь выбраться наружу и бежать?

Джонс, казалось, уже был доведен до белого каления.

— А тебе уже случалось когда-нибудь убегать в безвоздушном пространстве?

Во время перелета от Луна-Сити до Венеры Уингейт был слишком занят, чтобы мучиться от космической болезни. Он многому научился по части мытья уборных и проводил десять часов в день, совершенствуясь в своей новой профессии. Жандармы злопамятны.

Вскоре после того, как «Вечерняя Звезда» покинула Луна-Сити, она вышла за пределы, в которых возможна радиосвязь с Землей; оставалось только ждать прибытия в Адонис — порт Северной полярной колонии на Венере. Там Компания имела достаточно мощную радиостанцию, чтобы поддержать непрерывную связь с Землей, за исключением шестидесяти дней прохождения Венеры по ту сторону Солнца и более короткого периода солнечных помех при ее прохождении между Землей и Солнцем.

— На Венере нас, наверно, будет ждать приказ об освобождении, заверил Джонс Уингейта, — и мы тут же возвратимся с обратным рейсом «Вечерней Звезды», но уже в каюте первого класса. В самом худшем случае, нам придется ждать «Утреннюю Звезду». Это будет не так плохо; раз мне переведут деньги, мы сможем потратить их в Венеробурге.

— Ты, наверно, был там во время своего учебного полета, — спросил Уингейт, и в его голосе послышалось любопытство. Он не сибарит, но сенсационная репутация самого ужасного — или самого блестящего в зависимости от взглядов ценителя — увеселительного заведения на трех планетах была достаточно велика, чтобы поразить воображение даже наименее падкого на удовольствия человека.

— Нет, к сожалению! — возразил Джонс. — Я все время находился на досмотре корпуса корабля. Кое-кто из наших ребят туда ездил… Ну и ну! Он тихо свистнул и покачал головой.

Но оказалось, что никто не ожидал их прибытия, не было и никакой радиограммы. Снова стояли они возле помещения связи, пока им грубо не приказали вернуться в свои помещения и готовиться к высадке, «и живее!»

— Увидимся в приемочном бараке, Хэмп! — были последние слова Джонса, и он убежал в свое помещение.

Жандарм, в распоряжении которого находились Хартли и Уингейт, выстроил своих подчиненных в нестройную колонну по два в ряд. Неприятно резкий металлический голос громкоговорителя передал приказ. Их повели по центральному проходу вниз, через все четыре палубы, к нижним пассажирским воротам. Они прошли через воздушную камеру и сошли с корабля, но не на открытый воздух Венеры, а в туннель из листового металла, ведущий в какое-то здание, которое находилось на расстоянии примерно пятидесяти ярдов.

Воздух в туннеле был едким — здесь распыляли обеззараживающие средства, но Уингейту он показался свежим и живительным после спертого воздуха на корабле. При силе тяжести на поверхности Венеры, составляющей пять шестых земной силы тяжести, этого было достаточно, чтобы предотвратить тошноту и вызвать чувство легкости и силы; все это вместе вселяло в него неразумный оптимизм, создавало бодрое настроение.