Линч отреагировал не сразу, но потом в его помутневших глазах запылал огонь и он потряс головой, словно стараясь разогнать алкогольный туман у себя в мозгу.
— Контр-адмирал… ха-ха… контр-адмирал, значит?.. — он облизнул губы. — Звучит как неплохая сделка. Что от меня потребуется?
— Вы вернётесь на родину, выявите недовольных в вооружённых силах Союза и убедите их совершить государственный переворот.
Когда он закончил, комнату надолго заполнил разочарованный хриплый смех Линча.
— Хе-хе… Нет, ничего из этого не выйдет, — отсмеявшись, сказал он. — Подобное… попросту невозможно. Ты ведь трезвый, неужто сам не понимаешь?
— Это возможно, и у меня уже есть готовый план действий. Следуйте ему, и вы добьётесь успеха.
Тусклый свет снова появился в глазах бывшего контр-адмирала.
— Но… Если план провалится, то я труп. Они несомненно прикончат меня…
— Что ж, тогда умри! — голос Райнхарда разрезал воздух как удар хлыста. — Думаешь, сейчас твоя жизнь чего-то стоит? Ты трус, сбежавший как испуганный заяц, бросив гражданских, которых должен был защищать, и собственных подчинённых. Ни один человек не скажет о вас доброго слова. И вы всё равно цепляетесь за жизнь? — его голос подавил одурманенный, истощённый дух Линча, задев что-то внутри. Умственная энергия Линча была ничтожна по сравнению с Райнхардом. Он задрожал, сидя на стуле, на теле выступил холодный пот.
— Это правда. Я трус, — пробормотал он слабым, но отчётливым голосом. — Уже слишком поздно пытаться спасти своё имя. Так почему бы не дойти до конца в трусости и бессовестности?.. — он поднял голову. Муть в его глазах не исчезла полностью, но огонь теперь был ясно виден. — Ладно. Я сделаю это. Звание контр-адмирала — неплохая плата, верно?
В его голосе послышался слабый след боевого духа, которым он обладал более десяти лет назад.
II
Когда Линча увели, Райнхард посмотрел на своего рыжеволосого друга.
— Если этот план выгорит, адмирал Ян будет слишком занят внутренними проблемами, чтобы помешать нам здесь.
— Согласен. Когда их мир будет разрушен, никто из мятежников и подумать не сможет о том, чтобы напасть на нас.
— Мир… Что такое мир, Кирхайс? — голос Райнхарда сочился ядом. — Это относится к тому благословенному возрасту, когда некомпетентность не считается величайшим пороком. Посмотри хоть на этих аристократов.
Империя находилась в состоянии непрекращающейся войны с Союзом Свободных Планет, но посреди всего этого знатные дворяне наслаждались «миром за стенами крепости». Пока в чёрной пустоте космоса за тысячу световых лет от них солдаты раненые дрожали от страха, в императорском дворце под хрустальными люстрами устраивались пышные балы с лучшим шампанским, политой красным вином жареной олениной, шоколадным баваруазом… Здесь были снежно-белые персидские кошки с заколками из голубого жемчуга, янтарные настенные орнаменты, изготовленные тысячелетия назад вазы из белого фарфора, чёрные соболиные меха, украшенные россыпью драгоценных камней платья, прекрасные витражи…
«Что… Что это за трагически-абсурдное несоответствие реальности? — подумал юноша с льдисто-голубыми глазами, впервые оказавшись на таком балу. — Да, — подумал он потом. — Это их реальность. Значит, её нужно изменить».
Эти мысли быстро переросли в твёрдую убеждённость, и с тех пор балы и приёмы стали для него местом наблюдения за врагами, которых однажды придётся уничтожить. После многих вечеров таких наблюдений Райнхард пришёл к выводу: среди этих разодетых высокородных дворян нет никого, кого ему стоило бы опасаться.
Этим своим выводом он поделился только с Кирхайсом.
— Я тоже не верю, что нам нужно бояться кого-то из аристократов, господин Райнхард, — ответил Кирхайс. Примерно в то время он как раз стал обращаться так к другу. — Но нам следует быть осторожными с аристократией.
После этих слов Райнхард удивлённо посмотрел на него и задумался.
Единая воля группы, даже если это набор личных недовольств по отношению к общему врагу — это не то, что стоило сбрасывать со счетов. Пока ты скрещиваешь клинки с врагом, стоящим напротив тебя, кто-то другой может ударить кинжалом в спину.
