Так откуда взялась идея, что можно пролить кровь миллионов, чтобы вернуть истощённый пограничный мирок?
— Кстати, раз уж об этом зашла речь… Они напоминают мне другую организацию. Как сейчас дела у рыцарей-патриотов? — спросил Ян.
— Я на самом деле не знаю, хотя слышал, что многие из их членов присоединились к Церкви Земли. Как бы то ни было, их идеи довольно близки, так что это кажется вполне естественным.
— Интересно, не один ли у них организатор, — произнёс Ян, но так тихо, что офицер, похоже, его не услышал.
Решив отдохнуть дома до назначенного на вечер праздничного приёма, Ян вместе с Юлианом сел в автоматическое такси и погрузился в размышления.
Давным-давно на Земле существовали люди, которых называли крестоносцами. Они заявляли, что стремятся вернуть Святую землю и использовали имя Господа, вторгаясь в другие страны — сжигая города, отбирая сокровища и убивая людей. Они не испытывали стыда за свои бесчеловечные действия, они по-настоящему гордились своими достижениями в преследовании неверующих.
Это было грязное пятно в истории человечества, вызванное невежеством, фанатизмом и нетерпимостью, и те события служили горьким доказательством того факта, что безоглядная, фанатичная вера в Бога и справедливость может сделать человека жестоким и безжалостным чудовищем. Неужели эти терраисты пытаются воссоздать в галактическом масштабе глупость более чем двухтысячелетней давности?
Есть пословица, говорящая: «Тот, кто творит добро, делает это в одиночку, а тот, кто творит глупость, всегда ищет товарищей». И горе тем, кто последует за такими людьми.
Но действительно ли это движение по возвращению Земли было не более чем глупостью, как казалось на первый взгляд?
За спиной крестоносцев стояли купцы из Венеции и Генуи, стремящиеся ослабить влияние мусульман и монополизировать торговлю между Востоком и Западом. Амбиции и холодный расчёт поддерживали этот фанатизм. И если предположить, что история повторяется…
Возможно ли, что третья сила, Феззан, стоит за всем этим?
Яна ошеломила эта внезапно вспыхнувшая в голове мысль. В тесном пространстве такси он так вздрогнул, что Юлиан спросил, что случилось. Дав ему неопределённый ответ, Ян снова погрузился в свои мысли.
С точки зрения Феззана было бы очень выгодно, если бы Империя и Союз вышли на новый уровень взаимной ненависти из-за спора о Земле. Но если оба противоборствующих государства понесут невосполнимые потери и рухнет вся система, разве Феззан, зависящий от торговли, не пострадает вместе с ними? Если бы деятельность не ограничивалась объёмом, которым могли управлять воля и расчёты Феззана, то разжигать подобное было бы бессмысленно. А энергия фанатизма рано или поздно обязательно вырвется из-под контроля и взорвётся. На Феззане не могли об этом не знать.
Ян не мог поверить, что они всерьёз стремятся вернуть Землю и восстановить её утраченное величие, но…
— Я просто не понимаю, — пробормотал он, непроизвольно скривившись. — О чём вообще думают эти феззанцы?
Потом он посмеялся над собой, подумав, что слишком разволновался, хотя вообще нельзя было доказать причастность Феззана к деятельности Церкви Земли.
Они наконец добрались до дома. Желая прийти в себя после истощающей церемонии, Ян попросил Юлиана:
— Можешь налить мне бренди?
— Ну, у нас есть овощной сок… — мальчик сделал многозначительную паузу.
— Послушай, ты правда считаешь, что овощной сок может воодушевить?
— Это зависит от вашего старания.
— Ух… Где это ты такое услышал?
— Все на Изерлоне — мои учителя.
Ян зарычал, вспомнив лица Кассельна и Шёнкопфа.
— Мне нужно было получше подумать об образовательной среде.
Юлиан улыбнулся и смилостивился, принеся бокал, но строго сказал, что больше пить нельзя.
V
Приём был неплох, по крайней мере, по сравнению с предшествующей церемонией.
Хотя лишённые чувства юмора, несколько бессвязные речи политиков, финансистов и высокопоставленных чиновников продолжались, истеричности в них на сей раз было меньше.
На Изерлоне тоже проводились праздничные вечеринки для улучшения взаимоотношений гражданских и военных, но, как человек, ответственный за крепость, Ян настоял, чтобы делать это в собственном стиле. Когда его просили произнести речь, он говорил: «Все, пожалуйста, наслаждайтесь праздником», и этим ограничивался. И среди военных, и среди гражданских было немало любителей произносить красочные речи, но если сам адмирал Ян говорит так кратко, чиновникам и офицерам оставалось лишь подражать ему.
