Мы спустились по лестнице. От дубовых ступенек и перил пахло воском. Кот, забавно подпрыгивая, бежал впереди.
– Как его зовут? – спросил я.
– Что? А, этого рыжего… Афанасий, коллега, Афанасий. Умница, но хитрец! Командует в моем бьоне, даже конструкты его побаиваются…
Кот оглянулся, сверкнув изумрудными глазами. От него исходили ментальные волны благожелательности и лукавства. Вы властелины Галактики, будто говорил он, однако без нас не обойдетесь. Мы вам не слуги, не подданные, не рабы, а братья по плоти и крови. Меньшие, но все-таки братья.
Тоже завести кота? – подумал я. Или собаку? Псы больше не терзают людей, как в мниможизни Егора… Да и тогда – чем они виноваты? Животные лишь отражение наших эмоций; наткнулся на злобного пса, ищи поблизости злодея-человека.
Интересно, как уживется пес или кот с моим Сенебом?
Просторный, ярко освещенный зал второго этажа предназначался для карфагенских коллекций. Стены были задрапированы тканями; оксинит, универсальный материал нашей эпохи, прекрасно передавал фактуру полотна и шерсти, льняных одежд и тончайшего пурпурного и белого виссона. Панели, парящие в воздухе, поддерживали бронзовые кинжалы в филигранных ножнах, боевые топорики, луки и полные стрел колчаны, фибулы и пряжки из золота, меди и серебра с грубо ограненными самоцветами, светильники, серьги, браслеты, ножные цепочки с колокольчиками, металлические и стеклянные чаши, кубки, подносы, кувшины, резные жезлы, коробочки, отделанные лазуритом, ониксом и бирюзой, флаконы с какими-то снадобьями и бальзамами. У стен стояла или, скорее, висела в зоне нулевой гравитации разнообразная мебель, частично реконструированные копии, частично подлинники: табуреты, столы и ложа из слоновой кости, розового и черного дерева, расписанные яркими красками сундуки и шесть огромных шкафов с пергаментными свитками, моделями галер, повозок, колесниц и небольшими каменными изваяниями. Среди всего этого изобилия, в самом центре зала, виднелись огромные глиняные амфоры, заполненные оливками, финиками, виноградом и разного рода зерном. Продукты, конечно, голограмма, но амфоры – несомненный артефакт глубокой древности. Им было по крайней мере одиннадцать с половиной тысячелетий.
– Карфаген? – спросил я, бережно коснувшись шероховатой глиняной поверхности.
– Нет, из Утики. Если помните, Утику не стали восстанавливать. Все культурные слои на месте города просеяны, выбраны предметы, имеющие историческую ценность, и размещены в музеях и частных коллекциях. Мы с Жоакимом руководили работами. Он взял себе эти сосуды, а я – вон тот ларец и бронзовый светильник. Ну а потом…
Он мог не продолжать – Жоаким отправился к Носфератам лет восемьсот тому назад, когда меня еще на свете не было. Эти амфоры не только древняя реликвия, но и память об ушедшем друге…
Рыжий кот мяукнул, приглашая нас следовать дальше, на первый этаж. Здесь находились чертоги в карфагенском стиле: небольшой мощеный дворик и окружавшие его с трех сторон комнаты, обставленные мебелью из лондайла*, почти вечной генетически измененной древесины. Она имитировала кедр, палисандр и орех, слоновую кость и поделочный камень; сиденья и ложа были обтянуты шкурами львов, жирафов и зебр, темные слепые окна занавешены пурпурными шторами.
– Мое жилище, – пояснил Гинах. – Мой дом на Бирсе во время сорок второй экспедиции, когда я был купцом и одним из доверенных помощников суффета Итобаала Магонида. Шестой век до новой эры. Если хотите, включим ви-проекцию, и за окнами предстанет Карфаген – форум, Круглый порт, дома, корабли и морские стены. – Я покачал головой, и он, с видом гостеприимного хозяина, предложил: – В таком случае прошу сюда…
С четвертой стороны, за анфиладой увитых плющом арок, что делили двор пополам, мерцала под жарким солнцем вода в бассейне и простирался тенистый сад. Вокруг водоема были высажены пальмы – их кроны колыхались на десятиметровой высоте, темные гладкие стволы уходили в небесную синь, и справа меж ними высилась стела с изображением Баал-Хаммона, главного из карфагенских божеств. Дорожки, посыпанные толченым желтым кирпичом, петляли среди лавровых, гранатовых и оливковых деревьев, сбегаясь к площадкам с фонтанами и мраморными скамьями, цвел, распространяя сладкий аромат, какой-то кустарник, щебетали птицы, жужжали пчелы, тут и там виднелись цветочные куртины, но что росло на них, я разглядеть не мог.
