Тема России проходит через все творчество Рериха, начиная с его ранних полотен и произведений и кончая самыми последними. Он осмысливал феномен российской культуры с точки зрения космической эволюции, с точки зрения Будущего и той Новой Эпохи, у порога которой стоял XX век. "Сколько истинных кладов заложено на Руси! — писал Рерих. — Сколько замечательных путников прошло по нашим равнинам, и какое великое будущее суждено!"[33]. Но тропа, которая вела к этому будущему, была терниста и кровава. Революция не дала стране истинного обновления, а принесла ей иную, чреватую всякими неожиданными поворотами и опасностями жизнь. Те, кто делали эту революцию, не обладали ни нужным уровнем сознания, ни какими-либо представлениями о природных законах человеческой истории и социального развития. Они были жестоки, напористы и бескомпромиссны. Они полагали, что создают новый, еще невиданный мир справедливости и счастья, нового совершенного человека, но на самом же деле лишь искажали и попирали Космические Законы и естественный ход самой российской истории. "Обновление есть естественная эволюция. Или произойдет загнивание, или расцветает возрождение"[34]. В этих словах Рерих сформулировал российскую альтернативу. Выбор, сделанный ее правителями, привел страну к тому загниванию, которое мы потом так стыдливо назвали застоем. Николай Константинович пристально наблюдал, как складывалось тоталитарное государство. В основе механизма тоталиризации лежало насилие. Оно сформировалось во время революции и Гражданской войны, затем захлестнуло страну кровавой волной репрессий, покрыло огромные российские пространства концлагерями, превратив миллионы людей в задавленных страхом рабов. Насилие во всех видах и областях человеческого бытия стало главным орудием строителей "нового общества" и создателей "нового человека". Рериха интересовало соотношение насильственного и естественного, искусственного и природного. В нем, этом соотношении, скрывалась тайна происходившего в стране. "Естество не должно быть понимаемо, как естество только материальное. Так как материя есть лишь одно из состояний духа, то и естество является определением всех естественных состояний. Сердце работает естественно тогда, когда мы его не замечаем… Так же и естественное состояние естества будет благонезаметно. Как высшее напряжение электричества, оно будет благотворно распространяться, но обычный глаз и обычное ухо не познают его. Тем самым видно, что всякое насилие, всякое выведение из естественности состояния — неприложимо"[35]. Но целая страна была выведена из этой "естественности состояния", ибо был нарушен великий принцип добровольности. "Всякая вольность в обиходном понимании, — писал Рерих, — часто не уживается с добром, с сердечностью к ближним"[36]. Исследуя различные механизмы, действовавшие в России после революции, Николай Константинович обратил внимание на "грубую реакцию" и "разрушительные восстания" самого естества. Механизм насилия одержал в конечном счете победу над этим естеством, разрушив одних духовно и превратив их в так называемый "новый тип" или физически уничтожив миллионы других. Тогда, в те страшные годы, Рерих сказал пророческие слова: "…всякое насилие непременно окончится тем или иным разрушением. Поднявший насилие от насилия и погибнет"[37]. Рерих ощущал и понимал ужас происходящего в России. Он писал о тирании, которой была свойственна "тупая нетерпимость", ненависть к сотрудничеству и к Космической Иерархии. Тирания устанавливала свою иерархию, которая носила ярко выраженный разрушительный характер. "В полном одичании, в судорогах безумия произносятся самые разрушительные формулы. При этом потрясает та чудовищная безответственность, которая не дает себе труда хотя бы помыслить, к каким следствиям приведет это буйно-дикое состояние!"[38] С первой четверти XX века подгоняемый ветрами русской революции тоталитаризм, как система, уже начал наползать на Планету.
Рерих думал о России и страдал. "Вот мы слышим, — писал он в 1936 году, — о каких-то допросах с пристрастием, об ужасах пыток, происходящих в наше так называемое культурное время. Какой это срам! Какой это стыд знать, что и сейчас совершенно так же, как и во времена темнейшие, производятся жестокие мучения!"
