— Тмин? — враждебно воскликнул Зеев. — Что такое тмин?
— Так называются, дорогой друг, маленькие черные зернышки на тминном хлебе, — продемонстрировал свою знаменитую эрудицию Дольникер, сопровождая ответ саркастической улыбкой, — ну, что скажете?
— Я скажу, что скоро сезон дождей.
— Ничего. Запасемся зонтиками.
— Извините, — промямлил Шолтхайм, скользя смущенным взглядом между политиком и его секретарем, — о чем вы говорите? В этой деревне нет ничего особенного. Это совершенно изолированное место, просто кусок болота. Я вспомнил его лишь потому, что вы спросили… Я не понимаю…
— Как называется это место?
— Эйн Камоним. Тминный ключ, — смущенно пробормотал Шолтхайм.
Большой грузовик «Тнувы» мчался по извилистому шоссе Верхней Галилеи. Дольникеру и его секретарю поездка, длившаяся с утра, уже успела изрядно поднадоесть. Они сидели в кабине, прижавшись друг к другу, время от времени разминая затекшие мышцы. С подъемом в горы пейзаж стал однообразным, солнце нещадно раскаляло кабину.
— Дружок, — обратился Дольникер к водителю, — сколько еще осталось до Эйн Камоним?
— Минимум два часа, господин. От развилки поедем по грунтовке.
— Почему не строят шоссе до конца? — поинтересовался секретарь.
Водитель объяснил, что, кроме него, никто туда не ездит.
— Слышите, Дольникер, — заметил секретарь, — я же говорил, надо было ехать на нашей машине.
— Храни нас Бог, — ответил Дольникер, — но как бы я смог остаться инкогнито, если бы приехал на машине партии? Я надеюсь, — обратился он к водителю, — что и вы будете держать все в секрете.
Лицо водителя приобрело торжественное выражение. Политик вынул из желтого портфеля газетные вырезки и глянул в них:
«Амиц Дольникер отправляется в отпуск
Амиц Дольникер отправился в оздоровительный куда-то пределах страны. Хорошо осведомленные источники связывают его внезапное исчезновение с распространяющимися в столице слухами о предстоящих международных переговорах на высоком
Сердце политика радовалось этой «сенсации». Никто не знает, где он. В этом есть элемент тайны, которая всегда пробуждает общественный интерес.
— Дружок, — спросил он водителя, — когда в деревню приходят утренние газеты?
— Не приходят.
— А как же следят жители за происходящими событиями?
— Не следят.
Странное молчание воцарилось в кабине.
— Прекрасно, — заметил Дольникер слабым голосом, — это будет полнейший перерыв — для моего выздоровления. Без прессы, без шума…
— И без электричества, — добавил секретарь.
— Вам там понравится, — утешил водитель, — вы будете среди порядочных и тихих евреев, живущих своей жизнью и совершенно не интересующихся этим безумным миром. Говорят, что их предки были лесорубами в Русинских лесах в Северной Венгрии и во время погромов они наняли какого-то агента, обещавшего вывезти их в Америку. Но он был сионистским функционером и вместо Америки привез их сюда. Потом они получили деньги от барона Ротшильда и поселились в этом сумасшедшем месте. Говорят, они еще долгие годы думали, что находятся в Америке. Вообще-то, если вникнуть в суть дела, неважно, что думают в этом забытом Богом месте.
Водитель разразился веселым смехом, и Дольникер начал нервничать.
Он достал из потертого портфеля карту, расстелил ее на коленях и стал старательно выискивать район их пребывания.
— Господа, — воскликнул он через некоторое время, — мне не удается найти здесь никакого Эйн Камоним!
— Может, картографы еще не открыли деревню — заметил водитель, — она затеряна меж гор. Может, видели ее с самолета, но подумали, что это уже Ливан.
— Как белые пятна на карте Центральной Африки, — заметил секретарь.
В эту минуту машина свернула и чуть не врезалась в бурую стену, что шла вдоль дороги. При повороте секретарь ударился головой о зеркало водителя, и мир померк в его глазах.
— Что это? — испуганно завизжал Зеев. — Я ничего не вижу! Я
* * *
— Погодите, — сказал водитель, включив фары. Машина ползла по темной пещере, усыпанной крупными камнями. Порой машину сотрясало, как лодку в бурном море.
— Свободу! — закашлял Зеев, очищая брюки от пыли. — Свободу!
