— Главное, не дать им уйти, — промолвила волчица, поглаживая пулемет красивой лапой.
А я и не собирался давать им уходить.
Оставалось только их обнаружить.
И мы их обнаружили.
Двое. Пес и кролик. Наиподозрительнейшего вида. Увидев нас, они было дернулись за угол, но — поздно.
— Стоять! — приказала Барбара. — Ваши книги!
Пряча глаза, эти странные типы протянули нам свои книги.
— Так, — сказала Барбара. — Просрочены. Так я и думала. Да еще и на целых два месяца! Ого!
— Мы болели, — пролепетали пес и кролик в надежде оправдаться. Бесполезно — Барбара не знала пощады.
— По законам литературного времени эти книги подлежат конфискации! И вы тоже!
— Только не это, — взмолились нарушители. — Все, что угодно, только не конфискация!
Но Барбара была неумолима.
— Идите в Центральную библиотеку! — велела она. — Вы арестованы!
Пес и кролик, мысленно попрощавшись со свободой, безрадостно поплелись в Центральную библиотеку. Ну и понятно — чему уж тут радоваться? Теперь им грозит срок. Дня два. Строгого режима. Это значит читать самые скучные книжки на свете. Без права переписки.
Мы с Барбарой свернули за угол и увидели быстро удаляющегося от нас субъекта. С удивлением я отметил про себя, что это пингвин.
— Стойте! — выкрикнула Барбара. Субъект перешел на бег.
Но мы, разумеется, быстро его догнали. Барбара схватила беглеца за плечо и развернула. Я ахнул. Перед нами стоял мой дядя!
— Евгений! — обрадовался он. — А я уже испугался, думал, это патруль.
Ах, дядя, дядя, кто же тебя за язык-то дергал…
— Мы и есть патруль, — с гнусной, но очень красивой улыбкой сообщила Барбара. — Ваши книги!
— Книги? — дядя с робкой надеждой посмотрел на меня. Он ждал, что я его выручу. Но что я мог сделать, что?! С одной стороны — родственные узы, с другой — долг. Я решил не вмешиваться. Хорошо, что Барбара взяла инициативу в свои лапы.
Но коварная волчица почувствовала мою неуверенность.
— Евгений, сейчас ваша очередь разбираться с нарушителем, — сказала она с красивой, но очень гнусной улыбкой.
В этот момент я ее возненавидел. Но, поскольку мы с ней боролись за общее дело, я подавил в себе ненависть и развил любовь. А отказать любимой я не мог. Раз моя очередь, значит моя.
— Ваши книги! — потребовал я.
— Евгений… — охнул дядя. — Ты что? Это же я.
— Вы, — согласился я. — Ваши книги!
Не веря своим ушам, он протянул мне книги. Я взял их, мысленно прося об одном: только бы они не оказались просрочены!
Увы… Они были просрочены. Да еще как — на десять лет!
— Дядя… — грустно сказал я. — Как это возможно? Мы же вместе приехали в Градбург, и было это всего полгода назад!
— Это книги еще с прошлого моего приезда в Градбург… — тихо признался дядя.
Ах, дядя, как же ты мог так меня подставить! Продавал бы свой лед и горя бы не знал. Нет, понадобилось тебе книги просрочить! И что мне теперь делать?
Я поймал на себе насмешливый взгляд Барбары. Она наслаждалась ситуацией. Моя беда ее занимала. Волчица ждала моего падения. Причем, как бы я не поступил, падение было неизбежно — либо я предам дело, либо родственные узы.
Я разозлился. Ну уж нет, красавица, я не доставлю тебе такого удовольствия! Думаешь, если умеешь чистить пулемет, то все, да? А вот и я, знаешь ли, не так-то прост!
И спасительное решение пришло само собой.
— Срок давности! — воскликнул я. — Десять лет превышают срок давности! Закон не имеет к тебе претензий, дядя! Ты свободен, и эти книги теперь твои!
— Евгений! — возликовал дядя. — Какой же ты умный! Я знал, что ты что-нибудь придумаешь. — Он порылся в сумке. — Возьми, это лучший из имеющегося у меня целебного льда. И вы тоже берите. — Это уже он говорил Барбаре. — Берите-берите, не стесняйтесь. Приложите его к больному месту, и тепло как лапой снимет!
Дядя схватил книги и поспешил прочь. Наверно, боялся, что пока он тут разлагольствует, закон может измениться. С законами такое случается.
— А знаете, Евгений, — ехидно сказала Барбара. — На книги срок давности не распространяется.
— Не может быть! — поразился я. — Неужели я напутал?
— Напутали, Евгений. Случайно, конечно?
— Конечно! Должен вам признаться, что в Гимназии у меня по сроку давности была тройка.
