Следуя за спасителем, Антуанетта поднялась на один этаж и оказалась в большой комнате со множеством дверей, в каждую из которых было вделано зарешеченное окошко.
— Что это за место? — спросила она. — Прямо тюрьма какая-то…
— Нет-нет! — возразил избавитель. — Это не тюрьма! Тюрьма внизу! Я как раз оттуда тебя спас! Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Э-э… Спасибо.
— Нет, не спасибо. Что-то другое. Ну! Подумай! Я же тебя спас! Значит?
— Значит, я свобода и могу уйти отсюда! — воспряла духом Антуанетта.
Взгляд спасителя стал яростным.
— Ты издеваешься, да?
— Нет, что вы! Просто я не понимаю…
— Ладно. Давай так. Сказку про рыцаря, принцессу и дракона помнишь?
— Конечно. А какую именно? Ту, где рыцарь спасает принцессу от дракона? Или где дракон спасает рыцаря от принцессы? Или где принцесса спасает дракона от рыцаря? Или где рыцарь с драконом спасаются от принцессы?
— Первую. Самую главную. Где рыцарь спас принцессу из заточения. А она в ответ… ну, что она в ответ?
— Полюбила его, — с недоумением ответила Антуанетта. — Ой! Вы что же, хотите сказать, что я теперь должна вас полюбить?
— Что значит «теперь»! Я же твой избавитель! Ты должна была сразу в меня влюбиться, как только я появился на пороге камеры, где ты томилась в заточении, потеряв всякую надежду покинуть стены узилища! Твои чувства должны были вспыхнуть, а благодарность не знать границ! Ты должна была увидеть, что твой спаситель прекрасней всех, и понять, что он зверь твоей мечты, и что ты ждала его всю жизнь! Или… — тон избавителя стал угрожающим. — Или, может, всего этого не произошло?
Повинуясь воплям здравого смысла, Антуанетта ответила:
— Конечно, произошло. Все так и есть. Я вас люблю.
Спаситель недоверчиво прищурился.
— Правда любишь?
— Ну, конечно! — Бывшая мошенница стремительно входила в роль и даже временно перешла на «ты». — Я сразу влюбилась в тебя, как только ты появился на пороге камеры, где я томилась в заточении, потеряв всякую надежду покинуть стены узилища! Мои чувства вспыхнули, а благодарность не знает границ!
Спаситель таял на глазах. И тут, поддавшись нахлынувшему раздражению, Антуанетта все испортила:
— Значит, вы похитили меня, чтобы спасти? Тогда выходит, что вы и рыцарь, и дракон в одном флаконе. Если у вас все так здорово получается, может, вы заодно и принцессой сами побудете? А я пойду.
Никогда прежде она не видела, чтобы зверь так сразу и так сильно выходил из себя. Похититель-избавитель издал яростный рык, сломал шпагу, избил стену и запер Антуанетту в одной из комнат с решетками. Ничего особенного во всех этих действиях не было бы, если бы не одно «но»: все это заняло не более двух секунд. Поставив рекорд, «спаситель» удалился, шумно топая и изрыгая проклятия.
— Постойте! — закричала ему вслед Антуанетта. — Я пошутила! Да люблю я вас, люблю! Так люблю, что аж места себе не нахожу! А давайте вы спасете меня еще раз! У вас так классно получается!
— Можешь не надрываться. Сразу он не вернется, — раздался внезапно голос откуда-то слева. Из соседней комнаты! — поняла Антуанетта.
— Точно, — произнес еще один голос, на этот раз справа. — Все всегда происходит одинаково.
— А если бы я убедила его, что люблю, он бы меня отпустил? — спросила Антуанетта.
В ответ раздался горький смех.
— Нет, конечно! — ответили слева. — Он же нас для того и похищает, чтобы мы делали вид, будто его любим.
«Похищает нас»! Так, значит, это и есть тот самый Похититель с большой буквы, о котором галдит весь город!
— А если, наоборот, уверять, что я его ненавижу?
Теперь ответили справа:
— Будет ждать, когда полюбишь. Уже проверено. Что бы ты ни говорила и ни делала, отсюда не уйдешь.
— Лучше делай вид, будто любишь. Тогда он станет с тобой хорошо обращаться.
— Свидания примется устраивать.
— Ужин при свечах.
— Романтику всякую разведет.
— В кино сводит. В собственный кинозал, внизу, в подвале.
— А там только один ряд — задний.
— Ага, места для поцелуев.
— Он что, идиот?! — воскликнула Антуанетта, оборвав перечисление ждущих ее прелестей жизни. — Хочет любви, пускай подругу заведет!
— Видишь ли, дорогая… — ответили справа. — Подруги ему будет мало. Ему ведь хочется, чтобы его все-все любили.
