— До чего довел мать! — покачал головой отец, а любящий сын кинулся к аптечке и принес маме склянку с каплями и стаканчик.
— Возьми скорей, мама! Только не умирай! — изобразил тревогу Улисс, бережно поглаживая лапу лисицы, здоровее которой было еще поискать. В ответ мама прижала склянку к груди и облегченно выдохнула.
— Помогли, — улыбнулась она.
Отец перевел взгляд с сына на жену, затем обратно, и махнул лапой.
— Все, больше не могу, — буркнул он, выходя из образа строгого папаши и усаживаясь в кресло. — Не быть мне актером и на сцене не блистать. Придется смириться. Ну, и чем госпожа Указко опять недовольна?
— Мы разошлись во вкусах.
— О, как это знакомо! — рассмеялась мама, радуясь, что больше не надо притворяться.
— Да уж, — поморщился отец. — В свое время старушка немало моей крови выпила, пытаясь привить мне свой вкус. Но мой организм отторгал это чужеродное тело!
— Я весь в отца, — заметил Улисс.
— Не подлизывайся! Все равно ты не должен был доводить дело до конфликта! Брал бы пример с меня. Я всегда делал вид, что соглашаюсь с Указкой, благодаря чему избегал неприятностей. — Отец многозначительно похлопал по дневнику.
— Пап, я стараюсь! Я изо всех сил развиваю в себе лицемерие, неспособность к сопротивлению и трусость, но пока без толку.
Лис бросил на сына тяжелый взгляд.
— Вот, значит, какого ты мнения о родном отце?
Улисс смутился.
— Нет, конечно. Но ты сам меня спровоцировал! А ведь уже знал на примере Указки, что сдерживаться я не умею!
— Ах, это, оказывается, я виноват! — возмутился отец, но тут в разговор тихо вступила мама:
— Так что же вы не поделили с учительницей?
Почти уже разгоревшийся конфликт поколений немедленно утих, не выдержав умиротворяющего тона лисицы. В гашении споров маме не было равных.
— Я просто не выучил урок.
— За это родителей в школу не вызывают, — заметил папа. — Так что, давай, выкладывай все как есть.
Улисс вздохнул.
— Ладно. Нам был задан разбор «Сказаний древес» Малинаса.
— О, ужас… — отец скривился в гримасе отвращения.
— Вот именно так я ей и сказал. Только более подробно. Сказал, что Малинаса читать невозможно, потому что он зануда. К тому же, у него совсем нет диалогов, а за это вообще штрафовать надо. А лучше — сажать в тюрьму.
— Ты так и сказал? — оторопел отец.
— Ну да. А она заявила, что у меня безнадежно испорчен вкус всякой чепухой, где персонажи только и делают, что болтают, и, к тому же, не смешно. А я ей сказал, что зато у нее вкус точно не испорчен, потому что невозможно испортить то, чего нет. И что странно слышать о юморе от того, у кого на месте чувства юмора зияющая дыра.
Мать и отец ошеломленно переглянулись.
— Ты действительно так сказал? — спросил отец.
— Да…
— А ну, иди сюда.
— Зачем? — встревожился лисенок.
— Надо. Иди, я сказал.
Улисс послушался и, к его удивлению, отец заключил его в объятия.
— Я так и знал, что мои дети сделают то, чего не смог я!
— Вообще-то, он действительно надерзил учительнице, — вмешалась мама.
— Молодец, какой молодец… — бормотал отец, но тут до него дошло, насколько его поведение непедагогично. Он отстранил Улисса и напустил на себя строгость. — Но все равно грубить учительнице нельзя!
— А если она глупая?
— Нельзя! Она учительница!
— А если она постоянно врет?
— Нельзя! Она взрослый зверь!
— А если она доносит на учеников директору?
— Нельзя! Она старушка!
— А если она попрекает меня моими родителями?
— Нельзя! Погоди, как это?
— Говорит, что я такой же непутевый, как мой папаша, а от мамы получил то единственное, что есть в ней стоящего — привлекательную внешность.
Глаза лисицы сверкнули недобрым огнем, а ноздри лиса гневно раздулись.
— И это после того, как я потратил столько сил на то, чтобы не высказать ей все, что думаю о ней самой и всех ее Малинасах! Вот, значит, как она отблагодарила нас за долгие годы терпения! Ну-ка, сынок, дай ручку!
И отец размашисто вывел в дневнике под записью госпожи Указко: «Дерзил родителям. Прошу учительницу явиться к нам домой. Отец».
— Папа, а она ведь придет, — сказал Улисс.
— Вот только не надо меня пугать!
Но госпожа Указко действительно пришла — на следующий же вечер.
