У этой доминирующей идеологии (читай: идеологии Путина) есть один системный признак, который обязательно надо учитывать и который отличает ее от классических идеологий — либерализма, социализма, консерватизма, груз которых тащится за нами еще с XIX века. Подчеркну, что я говорю об этих классических идеологиях и их разновидностях именно как о теориях, поскольку ими обозначаются еще и такие вещи, как «политические настроения» или «политические характеры», которые больше связаны с личными историями, но играют роль, разумеется, и в политике. Так вот, системным признаком идеологии Путина является то, что это не система, то есть не теория. Теперь подробнее.
То, что я называю идеологией Путина, не является разработанной теорией, которая дает ответы на все вопросы. Это скорее сложная ценностная система, которая может служить навигационной картой для ориентации в современном мире, и ценностная система координат, которая позволяет различать, «что такое хорошо и что такое плохо» и, соответственно, делать осознанный выбор при принятии решений. Ценностная система координат для Путина, как явствует из его многочисленных высказываний, носит нравственный характер и укоренена в религиозной, христианской (православной) церковной традиции. В рамках этой традиции ключевыми понятиями в идеологии Путина, как и в предельном проекте его большой стратегии, являются согласие, гармония, мир (примирение), равновесие (уравновешивание). Именно поэтому из православной традиции Путин публично артикулирует прежде всего те ценности, которые одинаковы для всех мировых и вообще больших религий и могут служить примирению и согласию: свобода и справедливость, достоинство и честь, милосердие и трудолюбие, любовь к ближнему и любовь к Богу.
Очевидно, что Путин является сторонником христианского реализма — направления, разработанного в русской политико-философской традиции (И. А. Ильин, С. Л. Франк и др.), но и в американской тоже (Райнхольд Нибур). Христианский реализм Путина — тема для отдельного разговора. Укажу только на два принципиально важных момента. Во-первых, политический деятель «должен уметь сочетать абсолютные и относительные нравственные требования. Стремление к идеальной демократии <…> должно уравновешиваться сознанием греховности общества и необходимости бороться за добро теми способами, которые реально возможны»[243]. Не отказываясь от абсолютного христианского идеала, политик должен учитывать обстоятельства и состояние общества, чтобы избежать соблазна «насильно сделать всех счастливыми». «Общественные реформы, — пишет С. Франк, — только в том случае и в той мере плодотворны и ведут к добру, когда и поскольку они учитывают данный нравственный уровень людей, для которых предназначены»[244]. Здесь христианский реализм смыкается с принципами большой стратегии, но уже не только во внешней, но и во внутренней политике: все нужно делать вовремя.
Второй момент, на который хотелось бы указать как на наиболее актуальный, это отношение христианского реализма к «сопротивлению злу силой» и к концепции «справедливой войны». Что касается «сопротивления злу силой», то тут я могу отослать к одноименному фундаментальному труду И. А. Ильина, с которым наверняка хорошо знаком Владимир Путин и который обосновывает обязанность (!) для христианина пресекать проявление в мире зла, если нет других способов, то пусть и с молитвой, но мечом. А вот что писал по поводу христианского понимания войны С. Л. Франк в очерке «Христианское сознание и политика»[245] сразу после Второй мировой войны: «Несмотря на всю ее жестокость, война, если речь идет о сопротивлении политически организованной преступной воле, может быть прямо внушена любовью — более того, любовью не только к жертвам преступного нападения, но и к самому врагу… Но из того, что бывают трагические ситуации, когда мы морально обязаны причинять страдания и даже лишать жизни человеческие существа, никоим образом не следует, что есть ситуации, когда мы должны отказаться от заповеди любви и руководствоваться ненавистью…
Никакие бомбы, даже атомные, никакая из жестокостей войны не нарушают так сильно нормальных условий жизни и не являются причиной стольких разрушений и зла, как
