— Ну и не буду больше ничего рассказывать, — тут же надулся Шигеру.
— Не, не, Аоба… — утирая слёзы, выдавил я. — Ты, это… Продолжай, пожалуйста…
Длинноволосый недовольно засопел, но желание потравить байку дальше оказалось сильнее мимолётной обиды.
— Короче, я тогда подумал, что отвоевался и у меня крыша поехала. Но до сумасшедшего дома было далеко, а до этих непонятных кораблей — намного ближе. И чего-то мы как-то перенервничали всем экипажем…
— И что? — полюбопытствовал Хьюга.
— А ничего! По три снаряда вкатили каждому. Гвоздили, вспоминая наставление — "вести огонь, пока цель не поменяет очертания". Это уже потом выяснилось, что эти отморозки штурмовали блокпост тремя обвешанными бронёй бульдозерами и одним мостоукладчиком…
— Ты про корабли на гусеницах лучше расскажи, — давясь от смеха, выдавил Ларри. — Это что за звери были? Неужто и правда корабли? Ну, не бульдозеры же или мостоукладчики…
— Самоходные паромы это оказались, — несколько погрустнел Шигеру. — Повстанцы где-то парочку нашли и с какого-то перепугу посадили на них пехоту, сделав убогие бронетранспортёры… Хотя, как убогие? Они ж на них немаленькое такое озеро переплыли и с тыла к блокпосту вышли, откуда никто нападения и не ждал.
— Вот вам и нешаблонное применение техники, — хихикнул я.
— Не, сказки всё это. А вот про бульдозеры — верю, — заявил О'Брайн, залпом осушая остатки виски в стакане. — У нас в Колорадо лет десять назад до беспорядков когда дело дошло, и нацгвардейцы уже поразбежались, а кавалерия из-за холмов ещё не прискакала, народ сам себя защищать стал…
— А от кого? — поинтересовался Макото.
— Чего кого?
— От кого защищались, говорю?
— Эээ… — ирландец почесал затылок огромной лапищей. — Ну, от бандитов всяких. Негры там, латиносы… Шелупонь всякая из дыр повылазила, когда Заваруха началась, вот… Блин, о чём это я?
— Заваруха началась, — подсказал я.
— В смысле началась? Опять?! — обалдело икнул Ларри.
— Не, десять лет назад.
— Да знаю я, когда она началась!
— Кто? — изрядно набравшемуся Хьюге было интересно решительно всё.
— Где? — решивший промочить горло Аоба, понял, что пока тянул через соломинку джин с тоником, успел пропустить что-то важное.
— По-моему мы про бульдозеры говорили, — мне пришла мысль всё-таки внести хоть немного ясности.
— Во! Всё-таки Синдзи у нас — голова! — обрадовался О'Брайн.
— А ещё я в неё ем, — невпопад ответил я, размышляя о том, что рюмка водки на стакан сока — всё-таки многовато… Особенно, если этот стакан у тебя за этот вечер далеко не первый.
Торжественный фуршет по поводу новых наград у личного состава НЕРВ плавно трансформировался в феерическую по размаху пьянку. И нечего мне тут говорить о том, что самые известные пьяницы — это русские! Японцы это, между прочим, для порядка делают — чтобы народ дружно напился, снял стресс, расслабился и познакомился друг с другом поближе…
Так что научный и оперативный отделы на радостях пили так, что малый актовый зал ходил ходуном. Откуда-то притащили алкогольные и не очень напитки, закуски, кучу дешёвых пластиковых стульев и неплохую стереосистему, по которой крутили что-то бодренькое.
Правда, достаточно быстро выяснилось, что японскую попсу я практически не переношу…
Рей, полчасика посидев на вечеринке, пока она ещё не скатилась в алкопразднество, заявила, что лучше пойдёт домой — почитает что-нибудь. Аска и Мисато носились по всему залу, большую часть времени проводя на танцполе (безумные пляски в исполнении целого майора — это нечто… Впрочем, Кацураги на такое всегда было плевать). А вот я и примкнувшие ко мне Аоба, Макото и Ларри затарились напитками и, мирно устроившись в уголке, начали травить всякие истории.
А рассказать парням было что.
Насколько я знал, после Второго Удара Япония, как и большинство стран в мире, вновь ввела обязательный воинский призыв для всех мужчин, достигших восемнадцатилетнего возраста…
А что ещё было делать-то? Нужно было что-то противопоставлять уже почти лезущим на острова корейцам, отвоёвывать ресурсы в Китае и кого-то посылать для занятия практически уничтоженных как государство Филиппин.
