В этот момент 100 миль отделяли его от крейсеров Мильна, последний, однако, до 22 ч.00 м. 10 августа ходил со своими кораблями в морском пространстве между мысом Малеем и Милосом под давлением двойного опасения: за прорыв "Гебена" обратно в Адриатику и за безопасность Александрии и Суэцкого канала.
10 августа в 17 ч.00 м. "Гебен" и "Бреслау" вошли в Дарданеллы и, согласно Hildebrand [7], вслед за турецким миноносцем подошли к Чанаку, где в 19 ч.30 м. встали на якорь.
Около полудня 11 августа Мильн узнал, что в 19 ч.30 м. 10 августа "Гебен" и "Бреслау" вошли в Дарданеллы. На самом деле в 17 ч.00 они встали на якорь у мыса Хеллес, ещё не зная, будут ли они приняты. Но при вызове лоцмана пришел пароход и просигналил им следовать за ним [Морской сборник 1923 № 11 с. 100]. Вскоре германские корабли перешли в Константинополь. Здесь с помощью присланных из Германии котельных мастеров к концу октября 1914 г. протекающие трубки полностью исправили.
Как только известие о проходе дошло до Мильна, он бросился за ними и послал легкий крейсер "Уйэмоус" требовать прохода также и для англичан. Но турецкий дозор отказал, и днем 11 августа 1914 г. Мильн получил приказ блокировать Дарданеллы.
Конфискация англичанами двух дредноутов, строящихся в Великобритании для турецкого флота, дала Германии повод для формальной продажи Турции обоих германских кораблей. Чтобы избежать возвращения их в Средиземное море или интернирования в пока ещё нейтральной Турции, германский посол "предложил" турецкому правительству в течение 24 часов решить вопрос о фиктивной покупке "Гебена" и "Бреслау", что и произошло 16 августа 1914 г. При этом корабли подняли турецкий флаг и получили новые названия: "Гебен" — "Явуз Султан Селим", "Бреслау" — "Мидили". Иностранным посольствам турецкие власти объяснили: "Гебен" и "Бреслау" они купили у Германии взамен реквизированных Великобританией строившихся турецких дредноутов.
В тот же день контр-адмирала Сушона (вице-адмирал с 27 января 1915г.) назначили командующим турецким военно-морским флотом. Вторым флагманом был назначен турецкий контр-адмирал Ариф-Бей. Немецкие офицеры были командированы на турецкие корабли, турецкие на оба немецких.
Начальник штаба Средиземноморской дивизии одновременно стал начальником штаба при турецком военно-морском командовании. В этой должности находились с ноября 1914 г. по ноябрь 1915г. корветен-капитан Бюссе, с ноября 1915 г. по сентябрь 1917 г. капитан 1-го ранга Тагерт и с сентября 1917 г. по ноябрь 1918 г. капитан 1-го ранга Рихтер. Все подвиги и разрушения, причиненные знаменитыми крейсерами, вроде "Алабамы" и "Эмдена", бледнеют перед теми бедствиями, причиной которых был "Гебен", столь решительно повлиявший на ход событий не только на Черном море, но и на всём восточном театре военных действий.
Упущение "Гебена" болезненнее всего отозвалось на России, задолго до того предвидевшей эту возможность. Неопределенность в верхах российского военно-политического руководства в отношении прогноза развития обстановки на юге страны привела к тому, что Черноморский флот вступил в войну, не имея четкого оперативного плана.
Прорыв в Черное море германского линейного крейсера "Гебен" привел русское военно-морское командование в замешательство, хотя подобное развитие событий прогнозировалось Морским генеральным штабом ещё в 1907 г. Приход "Гебена" в Дарданеллы, окончательно определив германо-турецкий союз, был решающим событием, подвинувшим Турцию на войну, разорвавшим связь России с союзниками. По заявлению Людендорфа, вступление Турции в войну позволило Германии продержаться лишних два года. Над всем 1915 годом, неудачей Дарданелльской операции, над поражением России также витает и мрачная тень "Гебена".
Положение России на Черном море, имеющей всего один выход, находящийся в руках Турции, говорило о том, что в случае войны она должна считаться с возможностью быть отрезанной (на Черном море) от союзных ей государств и появления флотов противника (не только Турции) в водах Черного моря для операций против русского побережья.
