А… Вы говорите о планете, как о живом существе, — заметил я.
Отец Бронц кивнул:
— Да, я думаю, что так оно и есть. Сам посуди: когда столетия назад человек вышел в космос, он ожидал встретить множество инопланетных цивилизаций. А что получилось? Миллионы безжизненных каменных глыб, газовых гигантов, осколков льда — и редко, крайне редко нечто такое, что после определенных усилий можно колонизировать. На планетах, пригодных для обитания, обязательно существовали местные формы жизни, по крайней мере простейшие. И все они, невзирая на биологические различия, образ мышления и негуманоидное поведение, все они были постижимы. Человечество никогда не сталкивалось с инопланетянами, которых невозможно понять в принципе, которые противоречили бы всем известным законам биологии и социологии. Никогда — до открытия Лилит и соседних планет.
Я осмотрелся. Яростно шумели деревья, в не правдоподобно синем небе ярко светило местное солнце.
— Не понимаю, куда вы клоните, — честно признался я. — Я не встречал планеты более похожей на Землю.
Он кивнул:
— Сходство чисто внешнее. Все здешние насекомые уникальны, но это действительно насекомые, их не спутаешь с другими живыми существами. Здешние деревья — самые настоящие деревья, и в них идут процессы фотосинтеза, благодаря которым здешним воздухом можно дышать. Но посуди сам — существование Ромба Вардена невозможно объяснить с помощью теории вероятности и математической статистики. Четыре очень похожие друг на друга планеты находятся на орбитах, позволяющих развиться жизни.
— Я уже слышал гипотезу, что планеты Вардена имеют искусственное происхождение. Но пока это не доказано.
— Это правда. — Отец Бронц вздохнул. — Но вспомни, я ведь только что говорил о достижимости внеземного разума. Я чувствую, что в огромной Вселенной слишком многое необъяснимо из-за нашего догматизма. То, с чем мы столкнулись здесь, действительно непостижимо. Это чужое. Мы просто не способны принять возможность самого существования чуждого нам разума. Но он ведь существует! Я убежден, что в споре между теорией и Вселенной всегда права Вселенная.
— Божественное провидение, да? — сказал я просто, чтобы что-то сказать.
Как ни странно, он не обиделся и даже улыбнулся:
— С тех пор, как я уверовал в то, что Господь, сотворивший Вселенную, присутствует везде и во всем, — с тех пор я убежден в этом. Да-да, Господь абсолютно логичен. И этот мир пребывает в гармонии со всей Вселенной — даже если он противоречит нашим представлениям. Впрочем, это к делу не относится. Я просто хотел объяснить, почему твои мечты о превращении Лилит в рай навсегда останутся лишь мечтами.
Я усмехнулся:
— Все равно я не отступлю, святой отец. Что же еще остается?
Он махнул рукой:
— Кто знает? Можно обсуждать это с пользой, а можно — впустую. Не знаю почему, но мне кажется, что тебе предопределено стать властителем. Возможно, ты погибнешь, так и не достигнув цели, но если все-таки достигнешь, хотел бы я знать, что тогда?
— Властитель Тремон! — Я засмеялся. — Да в Конфедерации все поумирают от хохота!
— Ты такой же Тремон, как я — Марек Криган, — резко сказал он. — Довольно врать, тебе все равно никто не поверит. И я в первую очередь.
Я похолодел:
— Это вы о чем?
— Знаешь, почему за тобой охотятся? Не знаешь. Так вот, за тобой охотятся потому, что агентура Кригана в Конфедерации сообщила, что ты агент спецслужб, направленный сюда специально, чтобы убить Кригана, И мы оба знаем, что это правда. Ты слишком благороден и воспитан для настоящего Тремона, у которого была одна радость — делать отбивные из тех, кто попадет под руку. Я сразу все понял, еще во время нашего первого разговора. Не тянешь ты на пирата — слишком уж манеры хорошие. Кто же ты на самом деле?
Да, пожалуй, притворяться бессмысленно. Все равно и Криган, и Артур знали правду.
— Какая разница, кто я? Все равно я уже совсем другой человек, отныне и во веки веков я — Кол Тремон; с тех пор как я оказался в его шкуре, мы с ним успели сродниться. Это трудно представить.
Он кивнул:
— Ну что же. Кол так Кол. Но ты правда агент?
— Профессиональный, — честно признался я. — Но не такой, как вы думаете. Ведь работа на Лилит имеет свою специфику. Я должен буду остаться здесь до конца дней. Зачем мне убивать Кригана? Разве только, чтобы самому сделаться властителем? Нет, у меня другая цель.
