— А как же Леша?
— Какой еще Леша? А, ты о том. Господи, ты бы еще моего первого мужа вспомнила.
— Все поняла. Рада буду, если ты будешь счастлива.
— Тебе верю; ты не завистливая. Ну ладно, пока. Встретимся, тогда поболтаем.
— Давай, — я положила трубку.
Значит, мое похищение, точнее, похищение меня не отменяется, сделала я мудрый вывод.
И как назло Витька Леночкин куда-то уехал. Если бы он был здесь, он бы давно во всем разобрался и давно уже нашел бы Сережку. Когда он вернется? Надо позвонить Леночке.
Только я хотела взять трубку, как телефон зазвонил сам.
А это и была Леночка.
— Маша, привет. Ты куда пропала? Я тебе звоню, звоню.
— Я у Сережки ночевала.
— Да? Он что, нашелся? Вы с ним помирились?
— Не нашелся. Нет его. Я тебе и звоню поэтому.
— Это не ты мне звонишь, это я тебе позвонила.
— Да, действительно. Просто я сама сейчас хотела тебе позвонить.
— Что-нибудь узнала?
— У тебя хотела узнать, когда твой Витя приедет.
— Он звонил, сказал, что на днях должен приехать.
— Ты ему не говорила про Сережку?
— Я сказала, что вы поссорились.
— Ничего себе поссорились! Ты откуда звонишь?
— С работы, Маш, ну откуда же.
— Ты не злишься, что я тебя одну бросила там?
— Ты что, дурочка? Ты бы на меня злилась, если бы у меня были неприятности и я не могла бы работать?
— Да, конечно, нет.
— Ну а я вообще. Ты ведь моя начальница.
— Ленка, хватит говорить глупости. Я тебе давно уже сказала, что мы с тобой одинаковые, только ты свое делаешь, а я свое.
— А вместе мы делаем общее дело, — засмеялась Леночка.
— Ленок, я скоро подъеду. Мне нужно с тобой посоветоваться.
— Давай, через сколько ты будешь?
— Точно не знаю, но может быть, часа через два, у меня есть еще небольшое дело, мне с одним человеком нужно встретиться.
— Давай, подъезжай, а то я по тебе соскучилась. Вот только чем я тебе смогу помочь, не знаю. Был бы Витька.
Он, как назло, говорит, что у него там что-то не решается, какие-то проблемы у него там.
— Ну ладно, Ленок, жди меня, я скоро буду. — Я положила трубку.
* * *
Машину я остановила там же, где стояла и ждала Феликса, когда он вышел с Тусей. Одета я была в свою униформу: очки, парик, Сережкины джинсы и рубашку. Пока что я не очень хорошо себе представляла, как я с ней познакомлюсь, но это не имело значения, в подобных вещах для меня импровизация была всегда более выигрышным из всех вариантов.
У третьего подъезда Тусиного дома — именно из этого подъезда и вышли Феликс с Тусей — сидели две женщины.
Здесь росли деревья, женщины сидели в тени, и было видно, что они долго не уйдут со своего насиженного годами места.
Я прошла мимо, они без интереса взглянули на меня (на такое уродство, какое я сейчас представляла из себя, никому не интересно смотреть, вот если бы я была в своем обычном виде, они бы сразу стали обсуждать и гадать, к кому это я направилась), я вызвала лифт и поднялась на третий этаж.
Подойдя к одной из дверей на лестничной площадке, я позвонила в квартиру.
Дверь открыл мужчина лет сорока пяти с взлохмаченными черными волосами. Не брился он как минимум неделю, .так что не было понятно, небрит он или у него уже борода.
— Извините, — сказала я, сквозь дымчатые стекла рассматривая опухлости на его лице под щетиной, — мне нужна Наташа.
— Какая еще Наташа? — спросил он чуть раздраженно.
— Я не помню, как ее фамилия, она рыженькая такая.
— Здесь рыжие не живут, — сказал мужчина и захлопнул дверь.
Да мне большего и не нужно было, это я сделала так, на всякий случай.
Я снова спустилась вниз и подошла к двум женщинам, сидевшим на лавочке в тени тополей (а еще сзади рос какой-то высокий кустарник).
— Здравствуйте, — я остановилась около женщин, — вы не знаете Наташу, она живет, кажется, в этом подъезде, я квартиру забыла, у меня было записано, а я записную книжку дома оставила. Зашла в семьдесят вторую, а там какой-то мужчина сказал, что не знает никакой Наташи. Она рыженькая такая, волосы густые и вьются.
— О, нашла куда зайти, в семьдесят вторую, хорошо, что вышла, там такая Наташа живет, что не дай бог, — засмеялась одна из женщин. — А рыжая — это Зубарева, кажется? — обратилась она к другой женщине.
