* * *
Что-то страшное гналось за мной. Какое-то чудовище, я его не видела, а только знала, что за мной оно гонится, догоняет меня. Я лезла на крутую насыпь и не могла на нее забраться, потому что под ногами земля осыпалась, ноги скользили, я хваталась руками за землю, а она рассыпалась, ухватилась за тоненькое деревце, деревце это вырвалось с корнем, и я отшвырнула его в сторону. Я ползла и ползла вверх, только так медленно, что понимала: чудовище уже совсем близко, уже догоняет меня. Мне было страшно, очень страшно…
Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже пальцем. Тело у меня стало совсем парализованным. И это было уже не во сне. Я уже чувствовала, что я почти проснулась, но только все равно не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни пальцем. Столько силы я вкладывала в то, чтобы пошевелиться.., и вот кисть одной руки стала сжиматься.
Потом слабо начала двигаться вся рука. Я оттолкнулась локтем и наконец смогла повернуться на бок.
Я полностью проснулась. Сердце у меня стучало сильно-сильно, и я дышала тяжело и часто, как будто меня кто-то насильно держал под водой, а потом все-таки выпустил.
Постепенно сердце мое стало успокаиваться, дыхание — становиться нормальным. И я уже хорошо ощущала себя и все вокруг. Но только ощущала и совсем ничего не видела.
Я приподнялась и села. Во всем теле была сильная слабость. Но главное было не это. Главным и страшным было то, что я ослепла — мои глаза были открыты, но я ничего не видела, совсем ничего, кроме черной пустоты. Я ослепла от того укола, который мне сделал Владислав.
От страха я сорвалась с места, я хотела вскочить на ноги.
И я поднялась, вскочила на ноги. Но в это время меня вдруг с такой силой дернули за руку, за запястье, что, вскрикнув от боли, я снова села, почти упала. А за руку меня продолжали придерживать. Я попыталась отдернуть руку, но ее тут же кто-то снова сжал, схватил за запястье, дернул. Я протянула другую руку, чтобы оторвать от себя того, кто держал меня.., и оказалось, меня никто не держит. Нет, держит, но не кто-то, а что-то — мое запястье было сжато металлическим кольцом, как браслетом.
Я ощупала его. От этого железного кольца в сторону уходила тоже железная цепь.
Я слепая! Я нахожусь неизвестно где! И я на цепи!
Я осторожно поднялась на ноги, чуть отступив в ту сторону, откуда тянулась к моей руке цепь, чтобы она снова не дернула меня. Потом взялась рукой за цепь, повернулась и хотела пойти в ту сторону, откуда она тянулась ко мне. И тут краем глаза я увидела свет. Я повернулась и стала всматриваться. Это действительно была тоненькая полоска света, совсем узенькая, она тянулась сверху вниз в нескольких метрах от меня. Судя по всему, это просвет между шторами. Свет совсем слабый, бледный, потому что, наверное, на улице ночь и это свет фонарей.
Часть напряжения и страха сошли с меня.
Я немного успокоилась, значит, я не ослепла. Тут я сообразила, что у меня с собой должна быть зажигалка. Зажигалка была на месте.
Огонек слабенько осветил помещение, в котором я находилась: какая-то комната, довольно большая, старая мебель здесь стояла в беспорядке, и не только стояла, но и валялась, например стул прямо около меня.
Это все неинтересно. Больше меня интересовала цепь, которая меня держала.
Сначала я рассмотрела ее в том месте, где она держала меня за руку. Она была присоединена, если так можно сказать, но по-другому и не скажешь, к моей руке самым настоящим наручником, одно его кольцо охватывало мое запястье, а другое было защелкнуто, сцеплено с последним звеном цепочки, точнее, это было даже не звено, а тоже кольцо.
Я сразу сунула зажигалку обратно в карман, попробовала разжать кольцо наручника на кольце цепи, но у меня ничего не получилось, да я бы и сама удивилась, если бы получилось. Я снова достала зажигалку.
Сама цепь была длиной метра три и крепилась к стене. Я подошла к этому месту и посмотрела, нельзя ли мне ее вытащить оттуда. Только, кажется, она была вделана очень прочно я несколько раз со всей силы дернула за нее, это было бессмысленно — цепь крепилась за толстый стержень, вделанный в стену, и этот стержень хоть бы капельку шатался.
