- Я никогда никого не любил так, как вас, Сюзанна. Помните об этом всегда!
У меня защемило сердце. Прежде чем я успела что-либо произнести или даже перекрестить его, он уже исчез в ранних туманных сумерках. Капли дождя с его лица остались у меня на губах.
«О, Господи! - взмолилась я. - Только бы он вернулся и это был бы последний поход!»
Спустя двое суток в Белые Липы пришло известие, что отряд герцога дю Шатлэ захватил Сен-Брие, освободил заключенных из городской тюрьмы и сжег республиканские архивы. Имя Александра после первой же военной операции снова попало в список злейших врагов Республики.
4
Я перевернула последнюю страницу романа мадам де Сталь «Дельфина» и, со вздохом отложив томик, поставила ноги на стульчик возле камина - поближе к огню. За окном грохотал дождь, ветер бросал в окна целые потоки воды, сквозь пелену которой, да еще в темноте вечера нельзя было различить ни аллей, ни силуэтов деревьев - так неистовствовал в Белых Липах бретонский ноябрь. А здесь, в библиотеке, было на редкость уютно: пылал огромный столетний камин, вмещающий за один раз половину сосны, были зажжены высокие свечи в канделябрах и большая бронзовая люстра под деревянным резным потолком. Для чтения здесь было и светло, и тепло, и я от души наслаждалась этим спокойным вечером.
День прошел удачно: мы с детьми успели погулять до наступления непогоды, всей компанией поужинали, поиграли в триктрак и - это был приятный сюрприз - ни близняшки, ни Филипп не доставили мне сегодня неприятностей, протестуя против отправки в постель. Аврора рано ушла к себе, сославшись на то, что хочет написать письмо Буагарди.
Я могла с спокойной душой дочитать новый роман мадам де Сталь, привезенный недавно в Белые Липы заезжим торговцем.
Книга меня удивила. История женщины, молодой богатой вдовы по имени Дельфина д’Альбемар, влюбленной в женатого мужчину, которого сама же прежде сосватала для своей подруги, была описана многословно, но так страстно и раскованно, что в прежнем обществе, при Старом порядке, её сочли бы неприличной. Да и нынешнее общество вряд ли будет в восторге: одно дело - плясать полуголыми на балах, в абсолютно прозрачных платьях, не надев под них почти никакого белья, как делали многие теперешние щеголихи вроде Терезы Тальен, и совсем другое - самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Такие истории - любовь к несвободному мужчине - случались сплошь и рядом в жизни, но говорить и писать об этом было не принято. Тем более, показывать, как женщина с упорством мужчины отстаивает свое право на личную жизнь и независимые решения! Я впервые читала что-либо подобное.
И прочитанное находило какой-то странный отклик в моей душе. Не любовные страсти, конечно, и не экзальтация героини, - нет, скорее идея независимости… я не могла не признать, что в ней есть приятные стороны. Мой опыт свидетельствовал, что именно в Сент-Элуа, моем личном имении, я провела если не самые счастливые, то самые спокойные дни в своей жизни. Эта мысль мелькнула в сознании и погасла - я даже, испугавшись, прогнала ее. «Хорошо, - подумала я, успокаивая саму себя, - что все у нас с Александром наладилось и мне больше нет нужды делать выбор между счастьем и покоем!».
В замке было тихо. Поглядев еще немного, как танцует пламя в камине, я уже подумывала о том, что пора подняться к себе. Потом я услышала, как чьи-то шаги раздались в коридоре. Кто-то быстро направлялся в правое крыло дворца. Хлопнула в глубине комнат дверь. Минуту спустя все стихло.
Кто это мог быть? Там, в правом крыле, были расположены картинная галерея и индийский кабинет Александра - большие помещения, гулкие нынче от своей пустоты. В них не осталось ни картин, ни драгоценностей, ни чучел животных, ни других восточных диковинок - все было упаковано и увезено в Англию. Пару дней назад я сама бродила там, касалась пальцами мебели, и душа моя содрогалась от тоски: неужели никогда уже не повторится наша счастливая жизнь в Белых Липах, замолкнут тут детские голоса, и поместье будет обречено на пустоту и забвение?
Так кто же это был? Недоумевая, я прошла по коридору. Мне показалось, из-под двери, ведущей в индийский кабинет, пробивается слабый свет. Не постучав, я распахнула ее и увидела Поля Алэна. Он выгребал из ящиков письменного стола последние бумаги.
