Но тут же бессильно уступила моим ласкам. Ее ножки свесились в воду по обе стороны мостика. Упало, поплыло вниз по течению выстиранное белье. Я нагнулся к самому лицу девушки и, глядя в ее немигающие прекрасные глаза, спросил:
— Тебе хорошо?
— Да.
— А сейчас?
— Еще лучше.
Мое нетерпеливое, дающее сладость и боль существо отвердевало в ней, и она это чувствовала. Мы поднимались, напрягаясь и извиваясь в объятиях, к вершине страсти и вдруг спустились с нее в сладостных судорогах, полных неги и расслабленности. Все кончилось, а мне было так же хорошо, как и в самом начале, и это было простым и верным признаком настоящей любви.
Я обнял девушку, и мы долго сидели на мостике, опустив ноги в воду. Стайки серебристых мальков щекотали наши ступни, а водная гладь отражала нас, даря на память бесконечное множество ярких цветных «фотографий», обрамленных белыми лилиями.
— Лили, я думал, инопланетяне — яйцеголовые существа, похожие на насекомых. Вы ни чем не отличаетесь от нас. Почему это?
— Большой глупый муравей Дан спросил — почему в нашем лесу все муравьи похожи?
Мы рассмеялись.
И тут послышался громкий требовательный голос:
— Лили! Лили! — звала пожилая женщина.
Девушка вскочила и, забыв о белье, бросилась вверх по тропинке.
Я остался сидеть на мостике, чувствуя, что вокруг что-то меняется. Сначала до меня долетел горький запах полыни, потом к нему прибавился вкус дыма, я услышал стук копыт и лошадиное ржание. А потом над всем этим, заводя жгучим степным ритмом, зазвенел бубенец — гибкая темноволосая танцовщица плясала у костра, обвитого словно огромной серой змеей кольцом кочевников. В такт танцу на змее вздрагивала чешуя из кольчуг и пластинок панцирей, взблескивали кривые сабли и наконечники копий…
Как чувственно танцевала девушке! Как нежна была ее кожа и очарователен овал лица. Каждое движение рук и обнаженного живота заставляло затаить дыхание. Сильный порыв ветра, объяв девушку, так плотно прилепил шелковые шаровары к телу, что все ее прелести проступили наружу. И тут ударил ливень. «Змея» распалась. Танцовщица на мгновение осталась одна.
Я вонзил шпоры в бока коня, и он вынес меня в круг. Схватив девушку, я поскакал прочь. Несколько стрел пронеслись, обгоняя нас. Дробью застучали подковы погони. На скаку я посадил девушку перед собой — лицом к лицу. Сорвал с нее шелк и потянул ее на себя. Бешено вздымался конь, и при каждом его прыжке девушка все плотнее вжималась а меня. И вдруг какая-то сила рванула нас. Мы упали на что-то мягкое. Я увидел под собой ее дивное лицо. «Ну, любимый, еще!» — она обвила меня своими руками, прижала к себе и мы одновременно впали в судорожный экстаз, целуя и лаская друг друга. Но я уже знал, что со мной Лили.
— Лили, зачем ты так, ведь я люблю только тебя!
— Ты опять не узнал меня, глупенький.
— Ты так изменила внешность…
— Женщина должна быть загадочной, иначе ее надолго не хватит. А разве ваши земные женщины не меняют прически и наряды?
— Наверное, ты права. Лили, если бы это было в их власти, они охотно поменяли бы и свои черты.
— Я рада, что тебе хорошо со мной, любимым.
— А тебе, Лили?
— Это даже не передать словами.
— Скажи, Лили, а с ним тебе было так же хорошо, как со мной?
— Не можешь забыть, Дан?
— Меня это мучает, Лили.
— Я сделала это, не только чтобы заглушить ревность. Он охотился за тобой как дикий зверь. Он жаждал мести. Он обещал оставить тебя в покое, если я соглашусь. Я пыталась предупредить тебя.
— Те восковые буквы?
— Да. Но это ничего не дало. У меня остался выбор — уступить или убить его. И я уступила.
Я не узнал свой голос, он стал вдруг глухим и суровым:
— Хочешь, я скажу честно? Лучше бы он убил меня. Впрочем, еще не известно, кто кого?
Я отстранил девушку.
— Ты меня не любишь? Ну, Дан, любимый, прости.
— Лили, я люблю тебя! Именно поэтому мне и больно, — я снова привлек девушку к себе.
— А разве ты не изменил мне с этой танцовщицей?
— Лили, ты колдунья, ты всегда там — разная, мне никогда никто не будет нужен кроме…
Резкий, будоражащий звук оторвал нас друг от друга.
— Что это, Лили? — не понял я.
— Сигнал тревоги, — девушка коснулась пульта.
