Это становилось совсем интересным.
Я очутился в тесной полутемной конуре, площадью не больше шести метров. На единственном источнике дневного света — окне — висели плотно прикрытые черные жалюзи. Возле стены стоял серый, обшарпанный металлический шкаф с выдвижными ящиками, вроде тех, что используются в архивах для хранения картотеки. Как ни странно, но больше в помещении ничего не было. Я удивленно огляделся по сторонам, а потом перевел взгляд с полуистлевших зеленых обоев на стенах на стоящего спиной к двери генерала.
— Зачем вы меня вызвали?! — Я ровным счётом ничего не понимал. Уж не поехала ли крыша у этого бравого чекиста от внезапно начавшейся пальбы?
— То, что я сейчас вам скажу, майор, представляет государственную тайну… — не сводя с меня настороженных глаз, начал Крамской. — Даже больше, чем государственную тайну. Но прежде чем отдать приказ, я хочу, чтобы вы знали. Иначе мои действия могут показаться вам нелогичными,
— Интересно… — Я смотрел на Крамского и удивлялся происшедшей в нем буквально за несколько минут перемене.
Ребята из взвода охраны предпочитали не попадаться ему на глаза, так как Крамской никогда не мог равнодушно пройти мимо, не найдя хотя бы пустякового повода в очередной раз «поучить» бойца. Иногда он так распалялся, что начинал кричать до хрипоты в голосе, его щекастое студенистое лицо моментально краснело, а изо рта вылетали капли слюны. Сейчас же передо мной стоял испуганный мужик в мешковато сидевшем на нем полевом генеральском мундире.
— Вот уже пять с половиной лет профессор Славгородский проводит здесь разработки психотропного оружия, — несколько помедлив, продолжил генерал, нервно вытаскивая из кармана сигареты. — Достигнутые им результаты просто фантастичны. Вы когда-нибудь слышали о кодировании на самоликвидацию? — Крамской внезапно остановился и поднял на меня блуждающие серые зрачки.
— Только в научно-фантастических книжках, — я чуть заметно скривил губы. В моей голове стремительно зрела мысль о том, что после неожиданной «исповеди» генерала для меня уже не существует пути назад. Я становился живым и совершенно не предусмотренным ранее всеми секретными директивами носителем информации. Это плохо пахло.
— В научно-фантастических книжках! — взорвался Крамской. — Это реальность! Во время сеанса гипноза человеку вводят специальный код в виде определённой последовательности слов, записанных на магнитную ленту и произнесенных каким-то одним голосом. В нужный момент звонит телефон, клиент берёт трубку и, услышав сидящие у него глубоко в подсознании слова, тем или иным образом кончает жизнь самоубийством, — генерал жадно затянулся, выпустив через нос две густые струи синеватого дыма. — Те, кто сейчас атакуют объект, — понизив голос, сказал он, — пришли за этой программой. Я знаю…
— Вы знаете, кто они?! — Мои пальцы машинально сжали висящий на плече автомат. Его чёрный стальной ствол ещё хранил остатки тепла.
— Я знаю, зачем они прийти! Этого достаточно! — Крамской неожиданно снова сорвался на крик, представ в своем привычном обличье. — Вся дорого стоящая аппаратура лаборатории ничто без специальной программы. Программа кодировки существует, как положено по инструкции, в единственном экземпляре на несгораемой и некопирующейся дискете и находится в сейфе у Славгородского. Ценой любых усилий надо сохранить программу. Для начала её нужно забрать у Славгородского. Затем — вывезти в безопасное место, — генерал покосился в сторону окна. По всему периметру снова возобновилась ожесточенная перестрелка. — Если хотя бы на минуту представить себе, что попытка захвата увенчается успехом, эти твари проверят каждый карман, каждую ниточку, каждый сантиметр живого или мертвого тела у всех, кто сейчас находится в «Золотом ручье»… А если это не принесет успеха, то разберут по кирпичику каждый дом и перекопают каждый метр земли на площади в пять гектаров!..
— Мне кажется, вы слишком торопитесь, генерал, — резко перебил я. — Еще ни одна тварь не проникла за ограждение. Они вообще ведут себя, словно сонные мухи! После попытки выбить ворота, единственное, на что у них хватает мужества, это…
