Чтобы не смущать беднягу, Марсель сделал вид, что занят вражескими войсками. Полумрак не позволял разглядеть подробности, но внизу очень осторожно суетились. Ворон сказал, что бордоны бросятся в атаку сразу же, как рванет заложенная под стену мина, и Марсель не имел никаких оснований ему не верить. Сердце виконта отвратительно колотилось, руки дрожали, хотя он просто лежал и смотрел.
– Сударь, – пусть бергер думает что хочет, молчать он не в силах, – сударь, сколько их там?
– Около шести тысяч, – мертвым голосом произнес артиллерист. Он сидел в яме рядом с Марселем, но душа его витала над запалами. Валме прикусил щеку, чтоб не задавать дурацких вопросов, вопросов, за которые хочется убить. Такая веселая война, сплошные шуточки!
Внизу прекратили копошиться, значит, готовы. Марсель повернулся к стене, темной, тихой, но, если смотреть в окуляр, можно разглядеть часовых и спящих артиллеристов. Только бы бордоны не заметили, что никто не двигается! И вообще, будут они взрывать свою сапу или нет?!
Небо стало совсем светлым – скоро восход, самое время для атаки на спящего противника. Сбоку что-то прошуршало. Ящерица? Неведомая киркорелла? Разрубленный Змей, сколько можно ждать!
– Не грызите ногти, капитан!
Валме вздрогнул и поглядел на свои руки. Детская привычка, он от нее избавился еще до Лаик. Камень, на котором лежал Валме, слегка дрогнул, но виконт все понял лишь тогда, когда примыкающий к скалам кусок стены начал отгибаться, словно лепесток гигантского тюльпана. Раздался глухой рев, лепесток рассыпался на отдельные камни, стали видны кусок тракта, земляные туры, темное жерло пушки. Что-то затрещало… Барабаны. Бордонские барабаны! Фигурки в лазоревом потекли к пролому, человеческая речка жалась к скалам, таким надежным, нерушимым, вечным.
Голова атакующей колонны почти достигла пролома, но движение замедлилось: бордонам пришлось пробираться через свежий завал. Задние напирали на передних, а со стороны стены не было ни единого выстрела. Сейчас они догадаются! Нет, лезут вперед так быстро, как могут.
– Что же он?!
Марсель этого не говорил, только думал. Значит, сказал Вейзель. Губы артиллериста были совсем белыми. Чего ждет Рокэ? Сейчас бордоны доберутся до пролома и поймут…
Скалы вздрогнули, словно просыпаясь. Марселю показалось, что под ним шевельнулись пресловутые изначальные твари. Окделлы дураки, с чего это они вбили в свои тупые головы, что скалы тверды и незыблемы?! Очень даже зыблемы!.. Базальтовая стена задрожала, как ежевичное желе, на ней проступили какие-то полосы, раздался рев, вверх и в стороны черным фейерверком брызнули осколки, похожий на змеиную голову утес качнулся и ринулся вниз, на ходу разламываясь на куски. И тотчас друг за другом прыгнули в бездну еще шесть каменных чудищ, с прилегающих скал посыпались камни и обломки.
Сквозь рев оживших глыб прорывались крики погребаемых заживо, тучи пыли окутали пространство между Фельпским холмом и Веньянейрой, словно втягивая в себя звуки и краски. Земля дрогнула последний раз и успокоилась. Валме потряс головой и сел, вытянув ноги и с трудом соображая, на каком он свете. Взрыв свое дело сделал, но…
Виконт поймал встревоженный взгляд Вейзеля. Они думали об одном и том же, думали и молчали, подсчитывая секунды. Если за спасенный тракт Рокэ заплатил головой, горел бы этот тракт вместе со славным городом Фельпом закатным пламенем. А вдруг Алва ранен? Или его завалило камнями? Какого змея они расселись! Надо бежать, искать, звать. Надо делать хоть что-то!
– Замечательный хаос, Курт. – Марсель вздрогнул и оглянулся: маршал стоял сзади, оглядывая нагромождение базальтовых глыб, похоронивших остатки стены и добрую половину штурмующих. – У меня нет слов! Вы посрамили самого Лита.
– Да, удачно получилось, – Вейзель изо всех сил пытался сохранить невозмутимость, но глаза артиллериста блестели, а на скулах горел румянец. – Будь долина пошире хотя бы на сотню бье, и успех был бы весьма сомнителен. Рокэ, вы обратили внимание, как легли камни? Они весьма неустойчивы, самый незначительный толчок может вызвать обвалы, причем исключительно в сторону, противоположную стене.
