Масакусу и Токуе были убиты горем. «Потеря троих детей в условиях кажущейся непреодолимой бедности повергла моих родителей в состояние глубокого психологического и финансового расстройства»>40. События того времени навсегда врезались в память юного Коносуке. Впоследствии он писал: «Я до сих пор вижу перед собой страдальческое лицо и поникшие от усталости плечи родителей, и эти воспоминания отдаются болью в моем сердце»>41.
Согласно японской феодальной культуре, сыновья имели большую ценность, чем дочери, а старший сын, безусловно, занимал особое положение. Первый сын был носителем семейных традиций, связующим звеном между прошлым и будущим. Когда после смерти Исабуро старшим сыном стал К. М., он естественным образом оказался в центре внимания семьи. «Несмотря на все невзгоды, мои родители испытывали ко мне безумную любовь и, очевидно, возлагали все свои надежды на единственного оставшегося сына»>42.
Когда эмоционально опустошенные люди возлагают на кого-либо «все свои надежды», эта ноша может быть очень тяжелой. Но мечты об успехе могут стать и источником силы. В случае Мацуситы помимо вызванных горем печали, гнева, тревоги и подавленности была еще огромная любовь родителей, часто мечтавших о возвращении богатства и достоинства семьи, что и дало его мыслям особое направление.
В разгар всех этих несчастий, в 1901 г., К. М. начал свое формальное школьное образование. Один из его соучеников впоследствии описывал молодого Мацуситу как тихого и застенчивого мальчика. Учился он средне: был сорок четвертым среди ста учащихся своего класса>44. Позже, уже будучи взрослым, К. М. признался, что никогда не был хорошим учеником.
Описывая в своей автобиографии первые годы учебы, Мацусита вспоминает о пережитом им унижении и о своем любимом учителе. Унижение было связано с его экономическим положением>45. В школу ученики Должны были ходить в хлопчатобумажных штанах «хакама». Не имея Денег на покупку форменной одежды для Коносуке, Токуе одела его в старые брюки отца, сшитые из шелка. Как все дети, и особенно японские, К. М. очень хотел быть таким, как все. Это желание усиливалось его природной уязвимостью. Поскольку шелковых «хакама» больше ни у кого не было, он тоже не хотел их носить, несмотря ни на какие уговоры своей матери. Можно представить, что испытывала при этом Токуе.
Учителем в его классе был г-н Мураками, которого Мацусита описывает как «хорошего и очень доброго человека, часто приглашавшего учеников к себе домой»>46. В этом доме маленький К. М. научился играть в игру, напоминающую шахматы. «Мои друзья и я часто играли там в сёги, и я с особым чувством удовлетворения вспоминаю, как г-н Мураками хвалил меня, когда я выигрывал»>47. В его жизни, почти лишенной удовольствий, успех в соревновании и признание со стороны уважаемого человека, бывшего для него образцом для подражания, имели огромное значение. Впоследствии Мацусита говорил о доме и саде своего учителя как о почти единственных источниках радости, которой была так бедна его молодость. «Осенью мы собирали мандарины и наедались этими сочными золотистыми фруктами. Это было идеальное место для детей, и мы часто играли там до темноты»>48.
В то время, в 1903 г., Масакусу уже не жил с семьей, за год до этого он покинул Вакаяму и отправился в Осаку на поиски работы>49. В этом большом городе, насчитывавшем почти 900 тыс. жителей, было значительно больше возможностей найти работу, хотя не исключено, что дополнительной причиной этого шага послужили напряженные отношения в семье. В Осаке Масакусу нашел работу в новой школе для детей с недостатками зрения и слуха. Зарплата была небольшой, но позволяла обеспечить семью самым необходимым>51.
Все больше нравившаяся ему школьная жизнь, а также увеличение доходов семьи сделали существование младшего Мацуситы более терпимым. Он ходил в школу, играл на каменных парапетах Вакаямского замка, ловил креветок в реке Кино, посещал дом Мураками. В его собственном жилище стало свободнее, теперь в нем жили только шестеро. Все еще далекая от комфорта первых четырех лет, его жизнь стала все же более предсказуемой. В тех обстоятельствах предсказуемость уже давала некоторый комфорт
