И вот теперь происходило нечто совершенно несуразное. Со свояком, с которым так нужно было наладить отношения, она опять поссорилась. Сестра – неизвестно где и в каком состоянии. И вообще, что происходит? «Даже ключей от дома нет, – посетовала про себя Алина, в последний раз за день пытаясь дозвониться Василию. – А этот псих не берет трубку. Нарочно, что ли? Где он пропадает? Уверена – рыщет по всему городу, ищет Маринку. Ну и она хороша! Сплести такую глупую историю с маньяком! Уж мне-то могла бы сказать правду! И спрятаться она могла бы у меня – я бы ни за что не выдала ее Ваське… Идиотка! Просто трусливая идиотка!»
Уходя со службы, она еще раз позвонила маме. Появились кое-какие новости: Марина не нашлась, зато опять приезжал Василий, забросил Алинину сумку, был очень мрачен и ничего толком не сказал. Только выдал деньги на расходы – ведь у бабушки с дедушкой теперь поселились его дети. Василий всегда очень щепетильно относился к денежным вопросам, это и поддерживало Алину в ее решении потребовать свою часть дома.
– А он не обещал заехать еще? – поинтересовалась та.
– Да он и двух слов не сказал, опять исчез, – волновалась мама. Она наконец поняла, что происходит нечто серьезное. – На нем просто лица не было. Да! Отец поехал с ним, не знаю уж куда. Надеюсь, когда они ее найдут, Васька при нем будет вести себя потише.
– А я не надеюсь. Ладно, – проворчала Алина в трубку. – Еду к вам. Мне нужны мои ключи.
Она приехала почти через час – пришлось добираться через половину города. Мать усаживала ее ужинать, но Алина отказалась. Дети как раз подчищали свои тарелки, и на маленькой кухоньке было тесно. Алина потребовала свою сумку и прежде всего проверила, все ли на месте. Вором она свояка не считала, но знала его привычку рыться в сумке старшей сестры. Сколько раз скандал начинался из-за чьей-то визитной карточки, сигарет новой марки (значит, чужих!), неизвестно куда потраченных денег, новой помады (чтобы кому-то нравиться!).
Ее собственные сигареты, помада, деньги и визитные карточки оказались на своих местах. Так же, как и солнечные очки, сложенный зонтик и разбухший истрепанный ежедневник. Как и расписка, которая уже всерьез начинала тревожить Алину… Сложенная бумажка лежала в отдельном карманчике, надежно закрытом на молнию. Ключи тоже были на месте. Из сумки ничего не исчезло. Напротив – там кое-что добавилось.
Она в жизни не имела дела с оружием, но сразу поняла, что пистолет – настоящий. Он спокойно лежал в углу объемистой сумки, под скомканным шейным платком, который Алина, неизвестно зачем, таскала с собой уже больше года. Черный, тяжелый, какой-то скользкий на ощупь, будто чуть сальный. Едва взяв его в руку, она тут же разжала пальцы. Пистолет упал на место, его никто, кроме нее, не успел увидеть. Дети были на кухне, мама в это время переключала каналы телевизора и, не оборачиваясь, осуждала Марину за безответственное поведение. Потом она сообразила, что младшая дочь слишком долго молчит, и крикнула в коридор:
– Аля! Ты еще здесь?
– Да, – замороженным голосом отозвалась та. – Я еще здесь.
– Ты что – не слышишь, что я тебе говорю? Маринка не рассказывала – они перед его отъездом не ссорились?
Алина застегнула сумку и осторожно повесила ее на плечо. Заглянула в комнату и сказала, что насколько ей известно – Марина на мужа обижена не была.
– Она же вообще на него не обижается! Бьет – значит любит.
– Да, – расстроенно отозвалась мать. – Но такое она отколола впервые. Это же надо – попросту сбежала и адреса не оставила! А может, все-таки ссорились, а она тебе не сказала?
Алина согласилась, что это очень может быть. Попрощалась, пообещала звонить и ушла.
В метро, присев на скамейку в начале платформы, она еще раз обдумала положение. Точнее, попыталась обдумать. Мысли шли врозь – как будто она впервые спускалась с горы на длинных лыжах. Но самой неприятной была мысль о пистолете. «Не сам же он попал в сумку! – Алина приоткрыла застежку и украдкой заглянула вовнутрь. Сдвинула платок. Да, это не галлюцинация, оружие лежало на дне сумки. – И я его туда не клала. Тогда – кто? Василий?»
