Высказанные Бакуниным взгляды на общество и государство в некоторых аспектах очевидно похожи на те, которые были сформулированы в марксизме, и в то же самое время, существенно отличались от марксистских. И анархисты и марксисты сходились в том, что общество является более древним институтом, чем государство, сопутствующее жизни человечества лишь на протяжении части его истории. С другой стороны, если марксисты видели в обществе преимущественно экономический феномен, то есть объединение людей для совместного удовлетворения их хозяйственных потребностей, то для анархистов — это феномен изначально биологический, приобретший затем собственно социальные черты.
Анархистские теоретики конца XIX — начала ХХ веков развили эти основные положения либертарной концепции общества и государства. Прежде всего, такое развитие было, конечно же, заслугой Петра Кропоткина.
Кропоткин попытался обосновать идею о биологическом происхождении человеческого общества, анализируя роль взаимопомощи и коллективных действий в жизни природы и человечества. Этой темы посвящено его фундаментальное исследование «Взаимная помощь как фактор эволюции». Суммируя свои представления на сей счет в очерке «Государство и его роль в истории», Кропоткин замечал: «В борьбе за существование именно виды животных, живущих обществами, имеют всегда преимущество перед необщественными видами... Общество не было выдумано человеком, оно существовало раньше появления человекоподобных существ»[8]. Другой выдающийся анархист XIX — начала ХХ вв., Эррико Малатеста утверждал, что социальный инстинкт, который движет человеком и побуждает его вместе с другими людьми составлять общество, «имеет свое происхождение в стремлении всех живых существ сохранить свой вид..., и он развился в такой степени и с такой силой, что с тех пор образует... основу этической природы человека»[9].
Эта имманентная социальность, полагали анархисты, всегда побуждала людей жить обществами, которые на протяжении тысячелетий принимали самые различные формы — родов и племен, семей, сельских и городских общин, цехов, гильдий, братств и т.д. Существовавшие в них общественные учреждения, то есть органы и механизмы принятия и осуществления коллективных решений, были основаны на принципах самоорганизации, солидарности и автономии. Лишь на позднем этапе развития рядом с самоорганизованным обществом появился институт государства.
Итак, общество, в глазах анархистов, — это совокупность естественных, хотя и развивающихся форм общежития, совместной жизни людей, социальных связей, основанных га самоорганизации и взаимопомощи. Говоря словами Кропоткина, «как всякий живой организм, общество представляет собой... очень сложный результат тысячи столкновений и тысячи соглашений, вольных и невольных, множества пережитков старого и молодых стремлений к лучшему будущему». »[10]. Но что же такое, с точки зрения анархистов, государство?
«Анархисты, — подчеркивал Малатеста, — используют слово государство для обозначения совокупности всех политических, законодательных, юридических, военных институтов, через посредство которых народ лишается руководства своими собственными делами, возможности определять свои действия, заботы о своем собственном благополучии с тем, чтобы передать их нескольким людям, которые благодаря применению силы или выбору народа приобретают право издавать законы, касающиеся всего и всех, пользуясь в этих целях силой всего народа»[11]. Иными словами, государство — это власть, отделенная от населения, своеобразная узурпация общественных полномочий (пусть даже с согласия общества), это институты, обладающие монопольным правом принимать решения, приказывать и заставлять повиноваться своим приказам, то есть институты и аппараты насилия и принуждения.
Однако в представлении анархистов государство не ограничивалось одним только аппаратом приказания, насилия и принудительной координации человеческих действия. Это еще и сам механизм принятия общественных решений, система колонизации общества правящим аппаратом. «Понятие государства..., — замечал Кропоткин, — обнимает собой не только существование власти над обществом, но и сосредоточение управления местною жизнью в одном центре, т.е. территориальную концентрацию, а также сосредоточение многих отправлений общественной жизни в руках немногих. Оно предполагает возникновение совершенно новых отношений между различными членами общества. Весь механизм законодательства и полиции выработан для того, чтобы подчинить одни классы общества господству других»[12]. Часто анархисты называли это явление «принципом авторитета».
