Его рука оказалась немедленно и бесповоротно сброшенной с ее бедра. Словно штурмовая колонна, отбитая артиллерийским огнем от стен крепости…
Они поспорили еще немного. Вдруг Мэри замолчала. Уолтер еще говорил, доказывал, объяснял, а у нее уже как-то неуловимо изменилось лицо. Похоже, его слова уже не добирались до ее ушей. Осознав это, замолчал и он.
Тогда Мэри, глядя в сторону, холодно произнесла:
– Ты не понимаешь, Уолтер. Как жаль, что ты не понимаешь…
Опоздал. Раньше надо было отступить, а сейчас некая тонкая ниточка оказалась порванной.
Понимая это, Уолтер все-таки выдавил из себя:
– Я думаю, ты права. Нам лучше поговорить утром. Спокойной ночи, медовая.
– Что ж, спокойной ночи…
Горничная, образцово улыбаясь, передала Уолтеру записку.
– Мисс Уинтворт уехала…
– Давно?
– Боюсь, давно, мистер Перси.
– Куда?
Горничная в ответ улыбнулась еще образцовее.
– Куда, черт побери?!
– Полагаю, Вам стоит прочитать записку, мистер Перси.
Уолтер видел на ее лице полную безмятежность. А мгновение спустя уже спина горничной, прямая балетная спина, чистая вертикаль, удаляясь, отвечала на его разозленный взгляд полной безмятежностью.
Ну, разумеется… Эсэмэски для плебеев.
«Милый друг, я не имею ни малейшего желания обсуждать с тобой что-либо и, тем более, видеть тебя. Отныне мы существуем порознь. Для нас обоих будет очень хорошо, если ты не станешь упорствовать. Нам не следует причинять друг другу излишние неудобства. Но если у тебя возникнет желание поступить по-иному, как-либо восстановить наше общение, что ж, полагаю, тебе следует обратиться к господину Дракону: ему велено дать тебе исчерпывающие объяснения. Но я все же советовала бы тебе не проявлять упрямства и усвоить раз навсегда: Мэри и Уолтер расстались. Прощай, сэр Рыцарь. Я столько в тебя вложила, а ты не захотел понять меня! Печально».
Скомканная бумага полетела на пол.
Уолтер стоял на открытой площадке второго этажа, огороженной невысокою балюстрадой. Перед ним простирался старинный парк, больше похожий на лес. Пели птицы, вовсю жарило августовское солнце, газоны у входа в дом источали запах недавней стрижки. На небе – ни облачка. Тишина и красота. Ветер дремлет под кустом роз. У всех все хорошо.
Господи, ну почему она такая ведьма? Неужели нельзя было поговорить, обсудить? Подумаешь, чуть-чуть рассорились! Он был прав, разумеется, он был прав… но, в конце концов, он готов извиниться. Все так делают. Если ты твердо знаешь, что женщина не права, но она тебе очень нужна, извинись – и дело в шляпе. А это… это как-то не по-человечески. Взрослые люди так не поступают. Девчонка! Глупышка…
Написала ему какой-то вздор. Непременно надо отыскать ее и объясниться. Вся их ссора – чушь. Не стоит выеденного яйца.
– Как вы поступите, мистер Перси?
Господин Дракон стоял в десяти шагах от Уолтера с учтивой миной на лице. Откуда он взялся? Мы не в горячей точке и не в шпионском фильме, так что за дурацкая манера оттачивать на плохо знакомых людях искусство бесшумной ходьбы!
Принудив себя к вежливости, Уолтер ответил:
– Легкая размолвка. Полагаю, к вечеру мы помиримся.
– Кажется, вы не понимаете, мистер Перси. – Он продолжал говорить с учтивостью, но голос его неуловимо изменился: в нем зазвучали нотки наставления, обращенного к нерадивому ученику. – Очень жаль. Мне даны четкие инструкции. Я вынужден…
– Это вы не понимаете! – взбесился Уолтер. – Идиотская манера: лезть в чужие дела! Мы разберемся сами, нам не требуются советы со стороны!
– Я хотел бы вам помочь.
– Еще меньше нам требуется чья-либо помощь!
С языка Уолтера едва не слетело «убирайтесь!». Его останавливало одно: здесь, в чужом доме, такого позволять себе нельзя.
Неожиданно голос господина Дракона вновь потеплел. Из него исчезло все учительское.
– Мистер Перси, понимаю ваши чувства. Что ж, вы в своем праве. Хотел бы попросить вас лишь об одной услуге: подарите мне три минуты вашего драгоценного времени. Выпьем кофе, я объясню кое-какие обстоятельства, оставшиеся для вас неизвестными, а потом, если пожелаете, летите за Мэри. Никто вам препятствовать не станет, уверяю вас. Я даже подскажу, где ее отыскать. Для вашей же пользы, всего-навсего три минуты.
