Нет, что-то тут не так! Это слишком невероятная история, чтобы быть правдой… Ладно, он и его сверстники жили спустя сто пятьдесят лет после эпидемии. Но ведь люди того времени были не глупее их. Несколько миллионов человек не способны в одночасье безболезненно забыть свою историю и культуру. Вирус мог лишить их памяти, но архивы все равно должны сохраниться. Разве можно развернуть реку вспять и заставить ее течь в прежнем русле? Нет. Так почему поставленная с ног на голову страна принялась жить как ни в чем не бывало? И неужели никто за все эти годы не смог раскопать правду?..
Как и когда-то в детстве, на Карла вдруг снизошло озарение. Где-то в глубинах его памяти крохотной занозой сидело упоминание о событиях стапятидесятилетней давности. И связана эта информация была с его отцом, полупрофессиональным историком… Карлу припомнились подробности его ареста. В тот вечер они ужинали в узком семейном кругу. Довольный отец только-только начал рассказывать, что совершил очередную архивную находку, касающуюся серьезных волнений в Швеции около ста пятидесяти лет назад, как в дверь постучали. Люди из королевской службы безопасности увели отца с собой, и домой он больше не вернулся, слабое здоровье не выдержало тюремного режима.
Тогда Карл никак не связал загадочный арест отца и его копание в архивах. И только сейчас к нему пришло полное понимание. Власть, в отличие от простых людей, знала все. Но скрывала.
Сопоставив информацию из «Дневника» и упоминание отца о неких беспорядках, а также призвав на помощь логику, Карл попытался мысленно реконструировать события тех дней.
Картина вырисовывалась следующая. Сто пятьдесят лет назад Афганистан оказался на краю гибели. Население страны поголовно стало воспринимать себя шведами со всеми присущими этому европейскому этносу ценностями и знаниями. Однако при этом оно продолжало жить в условиях Афганистана, иметь на руках соответствующие документы, пользоваться плодами прежней культуры.
Когнитивный диссонанс, случившийся в головах афганцев, мог превратить их в толпу окончательных безумцев, после чего страна попросту исчезла бы, как это случилось со множеством других государств, попавших под удар вируса. Перед тогдашней властью встал непростой выбор – остаться территорией умалишенных или объявить себя Новой Швецией, взамен уничтожив все следы прошлой, «дошведской» эпохи – архивные документы, культуру, литературу и прочее.
Поскольку спустя полтора столетия страна все еще существовала, то выбранный некогда путь можно было назвать успешным. Однако власть оказалась заложницей своих действий, и все эти годы была вынуждена скрывать правду. Прятала в королевском сейфе за двумя замками разоблачительные документы, гнобила историков, которые могли бы докопаться до обстоятельств произошедшей трагедии, тщательно уничтожала «дошведские» архивы, а также запрещала проводить свежие исследования несообразностей устройства страны – этого странного микса из традиций и верований двух обществ.
Нынешний Карл, Карл-король, прекрасно понимал мотивы власти. Правда могла разрушить их государство. Их Швецию…
Он взял в руки «молот Тора». Загадочный флер старины спал с глаз Карла, и драгоценный реликт представился ему обычной кувалдой. Будь жив Сейфулла, он попросил бы его об одной услуге – размозжить этой железякой голову несчастного альбиноса. Самый лучший выход для того, кто бездарно потратил собственную жизнь и жизни других людей… Карл прижал молот ко лбу, словно примериваясь. Холодный металл успокаивал, и король встряхнулся – «мгновенная слабость, случается с каждым». Чтобы вновь не поддаться искушению, он откинул молот прочь от себя. Сила броска оказалась настолько велика, что многокилограммовый снаряд долетел до дальней стены, ударился в нее с гулким «бумс» и даже оставил вмятину.
Осознание собственной мощи заставило Карла одуматься. «Я добился всего сам, мои мышцы не потеряли своей силы, до сих пор ничто не могло остановить меня. Отчего же ослабел мой дух?» – задался он вопросом.
Отец, со смеющимися, все понимающими глазами, предстал перед его мысленным взором. «Настоящий швед не изменяет себе, он меняет мир под себя», – как и когда-то проговорил он. Всю жизнь Карл следовал этому наставлению отца. Так почему он опустил руки? Особенно сейчас, когда на нем лежит ответственность за миллионы чужих жизней!..
