Если вернуться назад, то вряд ли Жимайло даст людей и вьючных животных второй раз. Первый раз дал, не мог не дать, а второй уже не обязан, про это в приказе ничего не говорилось. Самому же полковнику очень не хочется лезть в пустыню, нынешняя ситуация его полностью устраивает, ему и в Зубуруке хорошо. Для этого он им Хмылова и подсунул. Сволочь. Еще, небось, и посмеялся над глупым лейтенантишкой, столь скрупулезно отбиравшим припасы для экспедиции. А по возвращении над ним, не сумевшим пройти дальше Габата, будут смеяться и все остальные.
И дальнейшее сидение в Габате не имеет смысла. Воды и пищи для верблюдов здесь недостаточно, недели через две природный ресурс животных закончится и придется возвращаться. Вот и думай лейтенант, что делать дальше. Идти вперед — опасно, вернуться — значит не выполнить задачу и стать всеобщим посмешищем, продолжать сидеть на месте — глупо.
— Эй, офицер!
Алекс невольно вздрогнул, рука сама легла на рубчатую рукоять револьвера. Сказано было по руоссийски, но с явным местным акцентом. Лейтенант, не торопясь, сохраняя достоинство, хотя, какое может быть достоинство в такой дыре, повернулся. Солнечный свет, проникавший сквозь крохотное окошко внутрь караван-сарая, позволял увидеть только силуэт аборигена.
— Ты ищешь караванщика?
На мгновение Магу задержался с ответом, не зная, как реагировать на такое беспардонное обращение, потом сообразил, что нравы здесь проще некуда, а разницы между "ты" и "вы" местные жители не видели в упор, пока их нагайкой не перетянешь поперек наглой морды. Но сейчас он не в том положении, чтобы плеткой размахивать, и караванщик ему действительно нужен. Очень нужен. От этого зависит многое, в том числе, и его собственная жизнь.
— Да, ищу.
Алекс указал на кошму напротив себя. Абориген сделал шаг, коснулся ладонью правой руки груди, выказывая уважение хозяину, и присел одним, хорошо отработанным движением. Лейтенант, наконец-то, смог рассмотреть его. По виду явный гохарец. Причем, из южан, а не кочевник. Халат ветхий, но чистый, когда-то был весьма добротным и недешевым, но с той поры прошло много времени. Туфли стоптанные, сквозь дыру в штанине проглядывает острое колено, а вот шапка почти не ношенная. С определением возраста возникла заминка, худое, смуглое лицо было вне возраста, сидевшему могло быть и двадцать лет от роду, и все пятьдесят.
— Как ты вошел?
Гость ответил не торопясь.
— Я могу провести караван через пустыню, а уж войти в караван-сарай…
— Но на входе расположились сол…, - Алекс едва успел прикусить язык, — мои слуги, они бы не пустили тебя.
Абориген проигнорировал вопрос лейтенанта и спросил сам.
— Ты идешь в Зафар? Там руоссийцам лучше не появляться.
— Знаю, поэтому мы идем только до Сфагана и обратно. Но ты не похож на караванщика.
Абориген удивленно приподнял бровь.
— Тебе нужно, чтобы я был похож на караванщика, или чтобы я провел караван?
Крыть было нечем.
— Но я не знаю тебя. Как тебе можно доверять?
— Шохада-караванщика здесь знают все. Любой скажет тебе, где меня найти, если надумаешь.
Шохад легко поднялся, опять коснулся груди правой рукой и двинулся вглубь строения. Гордец.
— Сколько ты хочешь?
Караванщик обернулся.
— Три золотых червонца туда, и три обратно.
— Но мы пойдем только до Сфагана, и у нас нет товара.
— Три туда, и три обратно, — повторил Шохад.
Деваться было все равно некуда. Вернуться назад, поджав хвост, и ничего толком не выяснив, очень не хотелось. Еще раз все взвесив за доли секунды, Алекс решительно тряхнул головой.
— Хрен с тобой, согласен.
— Выходим завтра, как только солнце появится над песками.
— Хорошо. Пропустите его, — приказал солдатам Алекс.
Шохад бесшумно исчез во тьме караван-сарая. Алекс мысленно выругался ему вслед и, опомнившись, отпустил рукоятку револьвера.
— Хмылов! Хмылов!
Унтер был где-то во дворе, но на крик Алекса явился незамедлительно.
— Здесь я, господин лейтенант!
— Ты про Шохада-караванщика что-нибудь слышал?
— Так он и к вам приходил!
— А что, другим экспедициям он тоже свои услуги предлагал.
— Предлагал, — подтвердил унтер, — только просил много, никто не соглашался.
