Левые коммунисты в России, 1918-1930-е гг. - страница 32

Манифест «Рабочей группы» являлся значительным шагом вперед по сравнению с «Обращением» «Рабочей правды», но и в нем нашли все же отражение колебания и неоформленность идей левых коммунистов того времени, особенно проявившиеся в России.

Манифест, как и другие подобные документы, содержит обличение ужасных материальных условий, в которых жили российские рабочие, и неравенства, сопровождавшего нэп, а также высказывает предостережение, как бы «нэп (новая экономическая политика) не превратилась в „нэп“ (новую эксплуатацию пролетариата).» Затем осуждается подавление инакомыслия внутри и вне партии и констатируется опасность перерождения партии в «группу господствующих лиц, держащую в своих руках и экономические ресурсы страны, и власть, [которая] грозит превратиться в олигархическую касту». Говорится, что профсоюзы, Советы и заводские комитеты перестали действовать как пролетарские органы, поэтому рабочий класс более не контролирует ни производство, ни политический аппарат режима. Возрождение всех органов классовой самоорганизации, радикальная реформа советской системы с тем, чтобы вернуть пролетариату господство в экономической и политической сферах — таковы задачи, выдвигаемые в Манифесте «Рабочей группы».

Это подводит нас к важнейшей проблеме, с которой сталкивались российские левые в начале 20-х гг. Как следовало им вести себя по отношению к советскому режиму? Сохранял ли этот режим в той или иной степени пролетарский характер, или же революционерам следовало стремиться к его полному разрушению? Трудность состояла в том, что тогда не существовало ни опыта, ни проверенных критериев для того, чтобы определить, стал ли режим однозначно контрреволюционным. Эта неопределенность нашла отражение в двойственном отношении к нему со стороны «Рабочей группы». Осуждая неравенство, вызванное нэпом, и опасность его «бюрократического перерождения», она одновременно заявляла: «Нэп — есть прямое следствие состояния производительных сил нашей страны. Она должна быть использована для закрепления позиций пролетариата, занятых в октябре».[23] В Манифесте перечисляется ряд предложений, призванных «улучшить» нэп — рабочий контроль, независимость от иностранного капитала и пр. Точно также, критикуя перерождение партии, «Рабочая группа», как мы видели, предпочла работать среди партийцев и оказывать давление на партийное руководство. Хотя группа задавалась вопросом, не окажется ли российский пролетариат в будущем вынужден «вновь и вновь начинать борьбу, да, может быть, и кровавую, за свержение олигархии», Манифест в целом ориентировал на возрождение советского государства и его институтов, а не на их насильственное ниспровержение.

Такая позиция «критической поддержки» нашла выражение и в том, что перед лицом военной угрозы, возникшей в связи с ультиматумом Керзона в 1923 году, члены «Рабочей группы» заявили о намерении сопротивляться «всем попыткам свергнуть советскую власть».

Вопрос о том, «правильной» ли была защита российского режима в 1923 году, на самом деле не столь важен. Позиции, занятые в то время «Рабочей группой», определенно не являлись контрреволюционными, поскольку классовый опыт тогда еще не разрешил окончательно русский вопрос. Нечеткость представлений мясниковцев о характере российского режима свидетельствовала прежде всего о том, какую громадную сложность представлял этот вопрос для революционеров в те годы замешательства и разброда.

Но важнейшей отличительной чертой «Рабочей группы» был не ее анализ российского режима, а четкая интернациональная ориентация. Показательно, что Манифест 1923 года начинается с впечатляющего описания мирового кризиса капитализма и альтернативы, перед которой стоит все человечество: социализм или варварство. Пытаясь объяснить запоздание рабочего класса с выработкой революционного осознания этого кризиса, Манифест ярко разоблачает повсеместную контрреволюционную роль социал-демократии:

«Социалисты всех стран в данный момент — единственные спасители буржуазии от пролетарской революции, потому что многочисленные массы рабочего класса привыкли с недоверием относиться к тому, что исходит непосредственно от их угнетателей, а если то же самое преподносится рабочему классу как защита его интересов, да еще с набором социалистических фраз, то рабочий, отуманенный этими фразами, верит и растрачивает свои силы на бесполезную борьбу. Лучших адвокатов буржуазия не имела и не будет иметь».