С поведением Сталина в Царицыне косвенно связан и вопрос о так называемой военной оппозиции на VIII съезде РКП(б) в марте 1919 г. Ядро оппозиции составляли, как показал Троцкий, члены царицынской группы, прежде всего Ворошилов. Военная оппозиция, которая сформировалась еше в 1918 г. и усилилась в следующие месяцы, выступала против использования старых специалистов, особенно царских генералов (на чем всячески настаивал Троцкий), за всевластие «комиссарского» состава, против формирования регулярной армии, что, по мнению Троцкого, и в этом можно с ним вполне согласиться, было чревато гибелью для большевистской власти в России.
Троцкий полагает, что Ленин знал, кто именно возглавлял военную оппозицию. Ряд мер, предпринятых председателем Совнаркома, свидетельствовал о том, что он стремился продемонстрировать съезду свое неодобрительное отношение к поведению Сталина. В качестве характерного примера названо то, что раздававшиеся с места предложения о введении Сталина в состав президиума съезда (эти предложения были спровоцированы самим Кобой) были путем несложной ленинской махинации отклонены. По мнению Троцкого, Ленин посылал Сталину определенный сигнал, но не только ему одному. Сталин на съезде стремился максимально ограничить власть и влияние наркомвоенмора. Но эта попытка завершилась неудачей. Сталин на время вынужден был смириться с положением Троцкого и даже проявил показное стремление к примирению с ним.
Что касается обороны Петрограда, то в книге обращено внимание на два «набега Юденича» — в мае — июне и осенью 1919 г. Сталин был в городе только во время первой попытки наступления, которая велась небольшими силами, была легко отражена и в общем масштабе событий прошла почти незамеченной. Во время второго, значительно более серьезного наступления, которое было отбито с несравненно большим трудом, Сталин был далеко, на Южном фронте, и никакого отношения к битвам на северо-западе страны не имел. Между тем в советской историографии оба события были слиты воедино, и Сталину приписывалась решающая роль в «разгроме Юденича».
Несколько иной характер носило участие Сталина в войне с Польшей. В ней Сталин, по мнению биографа, «вел свою собственную войну». В то время как войска М.Н. Тухачевского наступали на Варшаву, Сталин, находясь на Юго-Западном фронте (им командовал А.И. Егоров), стремился как можно скорее войти во Львов и отказался поддержать главное направление удара, своевременно не направил в качестве подкрепления Первую конную армию, чего требовал Тухачевский. Позже, в течение примерно десятилетия, об этом эпизоде рассказывали как о причине польского контрнаступления и поражения Красной армии под
Варшавой. Троцкий разделял в полной мере эту «сказку казарменную» (выражение Егорова), но он излагал указанный сюжет, используя многочисленные фактические данные, искусно, на базе логических доводов, опровергая сталинистскую мифологию, показывая, как зарождалась, вызревала и все более нарастала ненависть Сталина к тем, кто считал его одним из виновников поражения под Варшавой, в частности к Тухачевскому, а заодно и к Егорову, который был не только свидетелем, но и прямым участником всех этих событий (попытки Егорова угодливо оправдать «сидение» под Львовом не спасли его от расправы в конце 30-х гг.).
Следующая важная тема, освещаемая в томе, — непосредственное вхождение Сталина в высший эшелон власти. Здесь Троцкий вновь обращался к многочисленным историческим прецедентам, параллелям, сравнениям. Он полагал, что официальное приравнивание Сталина к Ленину — «просто непристойность», но стал первым автором, включившим сталинский период в общую тему тоталитаризма, и пошел на неслыханную для коммуниста крамолу, сопоставив трех диктаторов: большевистского вождя Сталина, фашистского дуче Муссолини и национал-социалистического фюрера Гитлера. При сопоставлении Сталина как личности с Гитлером и Муссолини преимущество оказывалось, по мнению Троцкого, на стороне последних. Разумеется, при этом речь шла не о содержании тех идей, которые лежали в основе коммунистического, фашистского и национал-социалистического режимов. Троцкий целиком и полностью оставался здесь на стороне коммунизма. Но в отношении характера поведения — инициативности, способности мобилизовать массы, нахождения новых путей влияния на различные слои общества — Сталин уступал другим известным вождям.
