Крайне нуждавшийся в тот период в средствах, стремясь донести работу до читателей как можно скорее, автор решил начать издание «Сталина», не дожидаясь завершения работы. Он дал согласие на выпуск биографии в двух томах — с тем, чтобы первый том был опубликован немедленно. Переписка Троцкого с Парижем (и отчасти с Нью-Йорком) дает представление о том, насколько добросовестно трудился он над книгой. Более чем 600-страничную биографию Сталина, написанную Борисом Су-вариным (само название этой книги показывает, что она была не столько биографией Сталина, сколько «биографией большевизма», написанной современником событий)[839], Троцкий буквально испестрил своими раздраженными пометками, вопросительными и восклицательными знаками, недоуменными вопросами. Он говорил близким, что эта книга является, «к сожалению, сплошным общим местом»[840].
Первая информация о том, что Троцкий занялся новой работой, появилась 15 апреля 1938 г., причем Троцкий еще надеялся сочетать работу над двумя практически несовместимыми и даже противоречившими друг другу проектами: написанием биографии Ленина и Сталина. Он сообщил в редакцию «Бюллетеня оппозиции»: «В ближайшие два-три месяца вы не должны ждать от меня новых больших статей. Я обязался в течение ближайших 18 месяцев написать книгу о Сталине и закончить книгу о Ленине. Все мое время, по крайней мере в течение ближайших месяцев, будет посвящено этой работе… Книга будет носить исторический, биографический и психологический характер, а не теоретико-полемический»[841].
Здесь Троцкий, безусловно, пытался ввести в заблуждение, прежде всего себя самого, ибо он должен был превратиться в совершенно другого человека, чтобы не писать «теоретико-полемической» работы и стать на позицию отстраненного, беспартийного исследователя. В новых письмах, адресованных Эстриной и Зборовскому, Троцкий вновь и вновь запрашивал литературу, комплекты советских газет и журналов, просил обращаться и к Николаевскому, и даже к Суварину, подчеркивая, что с последним можно установить контакт только в том случае, если бы «обращение к нему исходило не от меня». Особенно интересовали Троцкого комплекты «Правды» и «Известий» начиная с 1926 г.: «Как вам, разумеется, ясно, — писал он Эстриной, — меня особенно интересуют этапы политики Сталина в разных вопросах, зигзаги и повороты»[842].
Из США, правда, несомненно, скуднее, Троцкий получал выписки от американского троцкиста Аби Кагана, проживавшего в Нью-Йорке. 14 июня 1938 г. Троцкий сообщал Кагану о получении от него изложения статьи А.И. Стецкого[843], который, как ошибочно полагал Троцкий, продолжал оставаться заведующим агитационно-пропагандистским отделом ЦК ВКП(б). На самом деле Стецкий в апреле 1938 г. был арестован, а через полтора месяца после письма Троцкого — расстрелян. Троцкий уточнял, что ему необходимы были бы точные даты и цитаты, относившиеся ко времени борьбы Сталина с оппозицией и к «противоречиям с самим собой»[844]. 26 июня Троцкий делился с Каганом своими впечатлениями от книги воспоминаний Иосифа Ире-машвили, вышедшей в Германии на немецком в 1932 г.[845] Несмотря на то что Иремашвили был в свое время меньшевиком, а в Германии поддержал национал-социалистов, факты, приводимые этим мемуаристом, Троцкий считал в основном заслуживающими доверия. При этом, верный себе, своему саркастическому образу мышления, Троцкий недоумевал, почему Суварин обошел книгу Иремашвили: «Не потому ли просто, что Суварин не знает немецкого языка?» Из этого же письма следовало, что Николаевский дал согласие оказать содействие Троцкому в его работе над книгой о Сталине и что Троцкий, несмотря на политические расхождения, проявлял готовность, в свою очередь, быть ему полезным[846]. В США материалы для Троцкого подбирала также Рая Дунаевская, являвшаяся в 1937–1938 гг. его секретарем, а в последующем под именем Раэ Спигел ставшая одним из руководителей американской Социалистической рабочей партии[847].
Работа продвигалась сравнительно быстро. 4 июля 1938 г. Троцкий, делясь результатами своих изысканий, с удовлетворением и в то же время даже с оттенком некоторого волнения сообщал Эстриной: «Я нашел юридическое подтверждение того, что Сталин в молодости был тесно связан с Иремашвили. Это обстоятельство имеет огромное значение для первых глав моей работы. Я начинаю с беспокойством спрашивать себя, все ли выписано из книги Иремашвили, что представляет интерес»
