— На каком основании?
— На том, что помолвки не существует. Как она может быть без согласия предполагаемой невесты?
— Но оно уже было дано. — Он поглядел на меня с притворным упреком. — Вы так скоро забыли, что навестили меня в моей каюте! Ведь вас бы там не было, если б между нами не существовало согласия?
— Вы заманили меня хитростью!
— Неужели вы снова станете отрицать, что направились на мой корабль с величайшей охотой? — Он изумленно поднял брови, притворяясь серьезным.
Я выкрикнула:
— Ненавижу вас!
— Ну что ж, это хорошее начало, — сказал он. Я попробовала вырвать руку, но он ее удержал.
— Что вы собираетесь делать?
— Пойти и сказать вашему отцу, чтобы он немедленно отозвал все приглашения.
— Он не сделает этого.
— Тогда вам придется найти другую невесту.
— Я нашел ту, которую хочу. Она здесь, передо мной!
Я сделала вид, что осматриваюсь вокруг.
— Не вижу ее!
— Зачем изображать отвращение, когда вы полны страстного влечения? Зря все это. Давайте покончим с притворством! Давайте будем искренни друг с другом!
Он притянул меня к себе и стиснул так сильно, что чуть не сломал мне ребра. Ярость во мне затмила все прочие чувства.
Я лягнула его, но он только рассмеялся. Он держал меня нарочно, чтобы показать, как тщетны были мои усилия избавиться от него. Я попыталась тогда словами добиться того, что не могла сделать с помощью физической силы:
— Ваши пиратские ухватки могут принести успех в открытом море. Но в доме джентльмена вы ими ничего не достигнете!
— Опять ошибаетесь, моя дикая кошечка. С их помощью я добуду то, чего хочу, а в данный момент я хочу вас. Я бы уже давно вас имел, но на этот раз все должно быть узаконено. Наши сыновья будут рождены в браке. Я, конечно, терпеть не могу проволочек. Но все-таки мы сначала повенчаемся, а постель потом.
— Даже от вашей жены будут ожидать, что она принесет обеты добровольно. Как вы заставите меня?
— Есть способ, — усмехнулся он.
— Ваш выбор неразумен, если вы ожидаете от меня повиновения.
— Мой выбор таков, какой должен быть, и я добьюсь от вас повиновения. Я укрощу мою дикую кошку, и она будет, мурлыкая, просить моих ласк!
— Ваши метафоры так же неуклюжи, как и все, что вы делаете!
— Послушайте меня, — ответил он. — Вы сейчас пойдете и встретитесь с моим отцом. Вы будете улыбаться ему и скажете, что рады оказанной вам чести.
— Вы шутите!
— Я вполне серьезен. Вы дали мне слово, и, клянусь Богом, вы сдержите его.
— Заставите меня?
— Да, заставлю. Не глупите, мистрис Кэтрин! Вам не поздоровится, если я расскажу, что я видел сегодня через «глазок прокаженных».
Я побледнела, и в его глазах сверкнуло торжество.
— У меня давно были подозрения, — сказал он. — Я не поручусь за то, что случится, если мой отец узнает…
— Даже если в дело замешана его будущая невестка?
— Вы не папистка, я это прекрасно знаю. Иначе я выбил бы из вас папистскую дурь.
— Каким приятным, любезным супругом вы обещаете быть…
— Значит, вы согласны с тем, что я буду вашим супругом?
— Дайте мне закончить. Я собиралась сказать: для бедной простушки, которая будет настолько одурачена, что выйдет за вас.
— О, это будет не простушка! Это будет умная женщина: Кэтрин, никто иная, как Кэтрин, потому что никакая другая не подойдет. Я поклялся ее иметь, а я напрасных клятв не даю!
— А если я откажусь?
— Не захотите же вы навлечь несчастье на этот дом?
— Вы не поступите так жестоко!
— Я стану каким угодно жестоким, чтобы получить то, что хочу.
— Я вас ненавижу и никогда не думала, что так можно ненавидеть человека!
— Пока ваши глаза мечут в меня молнии, я вполне доволен. Пожалуй, я подожду еще недельку… но не больше. Итак, идемте со мной. Вы встретитесь с моим отцом. Вы будете улыбаться и вести себя так, как будто наш союз приводит вас в восторг.
— Я не могу так притворяться!
— Или притворяйтесь, или предайте свою семью!
— Значит ли это, что вы решитесь погубить их?
— Я не шучу. Каждое мое слово сказано всерьез.
— Сначала попытка изнасилования. Теперь — шантаж…
— Это еще только начало, — сказал он со смехом. Я потерпела поражение и знала это. Как глупо было принимать в доме священника! Почему никто не подумал о «глазке прокаженных»? Они закрыли дверь в капеллу, но забыли другую, которая вела в комнату, где собирались когда-то те, кому было позволено видеть и слушать мессу только через щель в стене.
