Он хлопнул в ладоши. Натасканная свита легко угадала желание повелителя – во мгновение ока был принесен и установлен огромный перемазанный засохшей кровью чурбан. Поигрывая громадным топором на длинной рукояти, вперед выступил полуголый гигант-палач. Агафона подтащили к чурбану. Спустя секунду он был распростерт на нем лицом к ярко-синему небу. Ухмыляющиеся палачи держали его за руки и за ноги.
Ксеркс нагнулся к Гидарну и что-то прошептал ему на ухо. Сатрап передал приказание гиганту с топором. Секира взлетела в воздух, жестокий силуэт на фоне обжигающего неба. Наслаждаясь собственной работой, палач на секунду замер. Потом лезвие свистнуло вниз и впилось в дерево не более, чем в четверти дюйма от шеи Агафона.
Ксеркс улыбнулся. Заулыбалось и его окружение, ожидавшее со сжатыми губами и окоченевшими от ужаса пальцами расправы. Два палача грубо поставили грека на ноги и подтолкнули к трону.
Царь посмотрел на него с выражением, в котором сквозило нечто отдаленно напоминающее уважение. Впрочем, он был по-прежнему тверд и непреклонен в своем гневе.
– Я сохранил тебе жизнь, но не из жалости. Отправляйся в Коринф и расскажи собравшимся там грекам о том, что ты здесь увидел, о мощи, перед которой не смогли бы устоять и сами боги. Взгляни.
Мимо проходило подразделение бактрийских пехотинцев. На их головах красовались войлочные шапки, вооружены они были луками и короткими копьями. За ними шли эфиопы в причудливых головных уборах, выполненных из лошадиных черепов с сохранившимися ушами и гривами. Через несколько минут эти воины вольются в варварское великолепие скопления войск на берегу.
Агафон смотрел, ничем не выдавая своих чувств. Его увели прочь и вымыли. Взамен окровавленных лохмотьев ему дали новую одежду. В соответствии с распоряжением Ксеркса его провели по лагерю и разрешили осмотреть вновь прибывшие подразделения. Столь велика была уверенность Ксеркса в своих силах. Он был готов продемонстрировать войска любому количеству спартанцев. Грекам не нужны шпионы! Пусть приходят у увидят все сами!
К поясу Агафона пристегнули меч. В его руку вложили копье. Шрамы багровели на его лице и теле, но он опять превратился в человека.
Персидский воин подвел серого коня и что-то сказал. Агафон покачал головой, не понимая. Человек из свиты царя щелкнул языком и произнес:
– Ксеркс дарит тебе его, чтобы ты смог быстрее добраться до своих и рассказать об увиденном. Просто расскажи о том, что узнал – мы не просим от тебя ничего большего!
Агафон смотрел на окружающие его улыбающиеся самоуверенные лица. Потом он сжал древко копья и с его помощью прыгнул в седло. Солдаты расступились, освобождая проход, по которому он мог пустить коня – вниз, к мосту из кораблей, в Грецию, к длинной пыльной дороге, что ведет в Спарту.
Он уже приготовился послать скакуна коленями вскачь, как вдруг сквозь расположенную справа от него группу людей протиснулся человек в греческой одежде. Агафон взглянул на него и напрягся. Его сильная рука прошлась по шее скакуна успокаивающим движением.
– Кирилл, что ты здесь делаешь?
– Я сопровождаю Демарата, несправедливо изгнанного царя Спарты. Царь Персии вернет ему трон…
– Он предатель, – презрительно прервал Агафон.
– Он осторожный человек, – возразил Кирилл. Это был седовласый мужчина со светло-голубыми глазами, которые еще больше бледнели, если на лицо падала тень. – Никому не дано остановить начинающийся прилив. Передай им в Спарте – пусть сдаются немедленно…
Больше он ничего не успел сказать. Агафон наклонился в седле и хлестнул его по лицу плетью. И сразу же, не торопя коня, поехал вперед.
Среди персов раздались приглушенные смешки. Кирилл издал яростный вопль, схватившись за окровавленную щеку.
– Убейте его, убейте его сейчас же!
Персидский офицер бросил на него полный презрения взгляд.
– Убить посланника Великого царя?
Жестокий смех персов стал громче. Трясущийся от злобы Кирилл начал неуверенно пробираться сквозь насмешливую толпу.
Так к нам вернулся наш лазутчик Агафон. В ту ночь, в богато украшенном шатре Ксеркс отдал должное храбрости этого человека.
