Борис положил газету и сказал:
— Оставьте все как есть, идите, — и встал, чтобы выпроводить официанта.
Но Владимир вдруг подскочил к двери и схватился за засов.
— Стой, — закричал Борис. — Идиот! Отойди от двери!
Владимир отодвинул засов и отступил. Дверь распахнулась, вошел Асад Халил с пистолетом в руке и задвинул засов. Борис застыл, уставившись на мужчину, стоявшего меньше чем в двадцати футах от него. Несмотря на усы, очки и другую прическу, он понял, кто это. Он также заметил, что темный костюм и белая рубашка визитера залиты свежей кровью.
Халил снял очки, отклеил усы и сказал по-русски:
— Разве вы не рады видеть своего лучшего ученика?
Борис глубоко вздохнул и ответил по-английски:
— Твой русский по-прежнему отвратителен, так же как и вонь изо рта и от тела.
Халил не ответил на это.
— Я вам советую достать пистолет, чтобы я был вынужден подарить вам быструю смерть. Но если вы предпочитаете прожить на несколько минут дольше, мы обменяемся несколькими словами, и вы будете умирать долго и мучительно. Выбирайте.
Борис перешел на русский и грязно выругался.
Халил улыбнулся.
— И где ваши друзья из ЦРУ? Они вас использовали, как проститутку, вы и есть проститутка, и они послали вас сюда, к другим проституткам и пьяным свиньям. Что, не защищают они вас?
Глаза Бориса метались по комнате, ища путь к спасению.
— Чему я тебя учил? — сказал он. — Убивай быстро.
— Я люблю поговорить.
— Уверяю тебя, твои жертвы этого не любят.
Казалось, Халил разозлился.
— Я целый год вынужден был слушать, как вы оскорбляете меня, мою страну и мою веру, — сказал Халил. — А сейчас? Посмотрите на себя. Кто вы? У кого из нас пистолет? Не у вас. И кто кого перехитрил? Надо аккуратней нанимать людей. Владимир — чеченец, и он бы мне заплатил, если бы я позволил ему перерезать вам глотку. А еще да будет вам известно, что два ваших охранника уже дожидаются вас в аду.
Борис лихорадочно думал. Эту девушку, Таню, приведет сюда охранник, и он заметит… что-нибудь. Труп. Кровь на полу…
Халил, казалось, читал мысли своего бывшего учителя.
— Владимир позвонил вниз и велел от вашего имени отослать девушку. Так что вы не будете пить шампанское и закусывать икрой, и блудить не будете, потому что я отрежу вам яйца.
Борис не отвечал, напрягая мозг в поисках выхода. В конце концов он признал, что единственное, что он может сделать, это достать пистолет. Это или спасет его, или… все закончится быстро. Он смотрел на Халила, дожидаясь, чтобы тот отвлекся хоть на мгновение, но видел только черные глаза Халила, уставившиеся прямо на него, и черное дуло пистолета, нацеленное на него.
Халил снова словно бы прочел мысли Бориса.
— Сделайте что-нибудь. Будьте мужчиной.
Борис глубоко вздохнул и мысленно полез под пиджак за пистолетом: поднырнуть в сторону, упасть, перекатиться, выстрелить. Но понял, что, сколько ни подныривай и не перекатывайся, Халил сначала выстрелит, чтобы ранить его, а потом прикончит, причем так изобретательно, что Борису даже не хотелось думать об этом.
Он кашлянул и доверительно сказал:
— Здание под наблюдением полиции и ФБР.
— Они не более компетентны, чем ваши придурки охранники.
— Ты не выйдешь живым из этого здания.
— Это вы не выйдете живым из этого здания.
Все это время Халил не отходил далеко от двери, и вдруг он шагнул назад и прижал к ней ухо.
— Кто-то идет, — сказал он Борису.
Борис вдохнул и приготовился выхватить пистолет.
— Ослышался, — улыбнулся Халил. И рассмеялся.
Борис выкрикнул несколько полузабытых арабских ругательств и добавил по-английски:
— Ублюдок! Кусок дерьма! Сын шлюхи!
Халил целил в солнечное сплетение, и Борис увидел, как рука его дрогнула от ярости. Борис ждал пули, надеясь, что Халил либо промажет, либо попадет ему в сердце.
Но Халил вытащил из-под пиджака разделочный нож, которым уже убил двух охранников, отвел руку назад и метнул в Бориса. Нож вонзился в ковер у его ног. Борис вздрогнул. Он понял, что будет дальше.
— Можете взять нож — в обмен на ваш пистолет, — сказал Халил.
Борис молча смотрел на него.
— Вы решили не доставать пистолет, и взамен я предлагаю вам этот нож, — сказал Халил. — Это очень щедро с моей стороны, хотя для вас и болезненнее. Вы тренировались с ножом после нашей последней встречи? — Он улыбнулся. — Или только с ножом и вилкой?
