В этом была некая логика и подтекст, и я сказал:
— Да, понимаю.
— Вот и хорошо. — Пареси сменил тему: — Как ты думаешь, нет ли у этого мерзавца еще какого-нибудь поручения? Неужели здесь только личная месть? Кто-то же должен стоять у него за спиной. Например, Аль-Каида. Возможно, он получил деньги и ресурсы, чтобы приехать и свести личные счеты, в обмен на то, что устроит эпидемию чумы или взорвет что-нибудь.
— Разумно.
— А какие Халилу предъявлены обвинения? — вдруг спросил он. — Я же не знаю, с чего это все начиналось.
— Это началось 15 апреля 1986 года, когда Рейган послал группу бомбардировщиков бомбить Ливию. Тогда Халил потерял всю свою семью, — ответил я.
— Серьезно? Значит, он все еще мстит.
— Видимо, так. Уолш упоминал о Чипе Уиггинсе?
— Нет. Кто это?
Значит, Уолш не захотел делиться этой информацией со своим младшим партнером. Справедливости ради надо сказать, что информация о первом приезде Халила в Америку была, как я уже говорил, строжайше засекречена. Тем не менее я сказал Пареси:
— Один из летчиков, которые бомбили Триполи. Три года назад Халил прибыл со списком этих летчиков и начал их убивать.
— Боже мой… А мы знаем, где сейчас Уиггинс?
— Его последний адрес — Вентура, Калифорния.
— Не сомневаюсь, что Халил знает, где он. Уиггинс уже покойник, — заключил Пареси.
— Возможно.
— Ладно, — сказал Пареси. — Я еду в офис. Оттуда позвоню Гейбу и попрошу встретиться со мной и принести ваше досье.
— Скажите ему, чтобы берег себя. И пусть отправит семью отдохнуть. У него жена и дочка, кажется.
— Ладно…
— Я приеду в офис, как только смогу, — сказал я ему.
— Джон, об этом не беспокойся. Занимайся Кейт.
— А вдруг она не выживет?
Он минуту помолчал.
— Выживет. Я за нее молюсь. — И добавил: — Она сильная.
Вскоре после того, как мы закончили разговор, дверь открылась и вошел мужчина средних лет в зеленой медицинской униформе.
— Мистер Кори?
— Да.
Я встал. Он протянул руку и представился:
— Доктор Эндрю Голдберг. — Другую руку он положил мне на плечо. — Она в послеоперационной, отдыхает. — Я закрыл глаза и кивнул. — Жизненные показатели стабильны. Давление и дыхание хорошие. — Я снова кивнул. Он подвел меня к стульям, усадил, сел рядом и тихо докладывал: — Операция по сшиванию рваной раны правой сонной артерии прошла успешно. Есть и другие контузии как результат падения, во внутренних органах повреждений нет, внутреннего кровотечения нет, возможны лишь переломы или трещины костей.
— Каков прогноз? — спросил я.
Он помолчал на секунду дольше, чем нужно.
— Осторожный.
— Почему?
— Ну, она потеряла шесть единиц крови, и мы, в том числе и вы, как я понимаю, должны были перекрыть ток крови… и приток ее к мозгу…
Я понимал, что так будет, и ждал вердикта.
— Возможно, пока ей не вставили в горло дыхательную трубку, возникло кислородное голодание. Мы пока не знаем, повлечет ли это за собой ухудшение работы нервной системы.
— А когда узнаем?
— Как только она отойдет от анестезии. Через час-другой.
Я ничего не ответил. Он помолчал, потом спросил:
— Еще вопросы?
— Нет.
Доктор Голдберг поднялся, и я тоже.
— Она пройдет полное обследование, — сказал он. — А сейчас, я думаю, вы захотите побыть с ней.
— Да.
Мы пожали друг другу руки, и я сказал:
— Спасибо.
Он потрепал меня по плечу:
— Сделайте перерыв, сходите в кафетерий. Пройдет некоторое время, пока мы сможем сказать вам что-нибудь новое. Она в надежных руках.
Доктор Голдберг вышел из комнаты ожидания, и я тоже вышел в коридор и направился в послеоперационное отделение.
В ординаторской я представился как Джон Кори, муж Кейт Мэйфилд. И объяснил сотрудникам отделения, что не следует сообщать, где находится эта пациентка и каково ее состояние, никому, кроме медицинского персонала и служащих силовых структур. Старшая медсестра, назвавшаяся Бетти, сделала соответствующую отметку и провела меня в палату.
— Не пугайтесь ее вида, всех этих мониторов и капельниц. Доктор Голдберг — прекрасный хирург, — сказала она, пока мы шли.
Но никто, в том числе и доктор Голдберг, не знал, включится или не включится мозг Кейт. Мы пришли к постели Кейт, и я застыл, глядя на нее. Краски потихоньку возвращались на ее лицо, ее дыхание, осуществляемое с помощью компрессора, было ровным. Шея плотно забинтована, к рукам подведены трубки и провода, соединенные с тремя разными мониторами… Судя по тому, что происходило на экранах, все было нормально.
