— Ну, тогда ты сядь, так посолиднее будет. А подозреваемого я сама к тебе приглашу.
— Бабуль, он пока не подозреваемый, а так… возможный свидетель или хотя бы информатор. Не пугайте человека раньше времени…
Все зря, Яга уже выскочила в сени, на кого-то наорала, кого-то позвала, и царский дворник с поясным поклоном вошел в горницу. Был он низкоросл, на вид лет пятидесяти, одет скромно, но чисто, а лысой головой и клинообразной бородкой с усами так напоминал вождя мирового пролетариата, что я невольно привстал…
— Добрый вечер, господин участковый. Вызывали?
— И вам добрый вечер, вызывал, присаживайтесь. — Я указал на большую лавку по другую сторону стола. — А-а… простите, у вас в родственниках Ульянова-Ленина случайно не было?
— Никак нет, — чуть удивился он. — Сухаревы мы, зовут Николаем, по батюшке Степанович. Вы, видимо, меня с кем-то спутали?
— Да, извините… В прошлом крупном деле у нас поименно были сплошные знаменитости. Но я отвлекся… Николай Степанович, давайте поговорим о вашей дочери.
— О Ксении?
— Как вы догадались?
— Ну, это несложно, — несколько виновато улыбнулся дворник. — После того интереса, который к ней проявляет наш государь, все вокруг только и говорят о Ксюше. Что вам угодно услышать?
— Все, но сжато.
— Ксения — моя четвертая дочь, после ее рождения наша матушка, царство ей небесное, заболела и покинула нас. Троих старшеньких я сумел выдать замуж, две с семьями живут в Лукошкине, одна переехала в село Куличное. Особенным воспитанием Ксюши я, признаться, не утруждался… Во-первых, работа занимает массу времени, а во-вторых, она, честно говоря, несколько… туповата. Замедленное умственное развитие, так сказать…
— Ага, следовательно, царь приблизил ее ко двору никак не за уровень интеллекта? — уточнил я.
— Увы, кому что дано… Девочка пошла сложением в мать, у покойницы была античная фигура, а это в большинстве случаев с лихвой компенсирует все прочие недостатки. Возможно, вы осуждаете меня как отца… я так спокойно обо всем говорю… Но, зная нашего государя, я, по крайней мере, могу быть уверен, что ее ожидает безбедное существование…
— Да вы философ! — присвистнул я, дворник мне явно нравился. — Сколько живу в Лукошкине и не подозревал, что встречу такого образованного человека. Где вы учились? Ведь не в церковно-приходской…
— Нет, в свое время закончил университет в Сорбонне. Имею звание бакалавра. Правда, без отличия, потому что прибыл вольнослушателем из дикой снежной России. Нас там почему-то недолюбливают. — Николай Степанович потеребил бородку, в его глазах на мгновение блеснули образы далекой Франции. — Потом вернулся, женился, ну и как-то незаметно оброс бытом: дом, дети, постоянная борьба за кусок хлеба… Так скатился до дворника, в каковом положении и пребываю по сей день.
— М-м-да — типичная судьба всех питерских интеллигентов… Мы вернемся к этому позднее, — пообещал я, поймав укоризненный взгляд Яги. — Скажите, а насколько высоки понятия нравственных ценностей вашей дочери?
— Вы смеетесь? — не понял он.
— Нет, нет… и меньше всего хочу вас обидеть! Но мне надо знать, способна ли она, например, на кражу?
— Гражданин участковый, — гордо выпрямился образованный дворник, — моя дочь никогда не возьмет чужого! Слышите, никогда! Да, ее можно назвать любвеобильной, слабохарактерной дурочкой, но у Ксюши добрая душа и чистое сердце. Она скорее отдаст свое…
— Спасибо. Это все, что я хотел выяснить. — Я встал из-за стола и, прощаясь, протянул ладонь: — Очень рад был знакомству, буду посвободнее — охотно забегу поболтать на отвлеченные темы.
— Всегда счастлив видеть. — Рукопожатие Николая Степановича было коротким и крепким, мы расстались в самых дружеских отношениях.
Баба Яга, встав со своей скамеечки в углу, подошла к окошку и долго смотрела ему вслед.
— И почему так? Умный мужик, начитанный, знающий, а вон двор метет! А какой ни есть дурак, пень пнем, в кафтане боярском — в думе сидит, законы пишет… Где справедливость, Никитушка?!
— Не знаю… Какие-то вещи неизменны во все времена. Забивать себе голову не хочу, да и вам не советую. Все равно не в нашей компетенции, нам надо дело раскручивать… А версия о причастности девицы Ксении Сухаревой, похоже, так и осталась безосновательной?
