В 1897 году на пароходе «Портланд» с Аляски только в один Сиэтл было доставлено золота на один миллион долларов. В Сан-Франциско привезли золотой груз, оцененный в два миллиона долларов. В золотой 1897 год «Оверландский ежемесячник» почтил память Баранова статьей «Александр Баранов и русские колонии в Америке». В 1898 году, когда Клондайк дал на десять миллионов долларов золота, новые россыпи были открыты недалеко от места, где вырос город Ном на Анвиле – в бывших русских владениях. Ном был основан близ мыса, который на старых русских картах известен под названием мыса Толстого.
Юконский миссионер патер Барнум, старожил Аляски, уверял, что золото близ мыса Ном находили и лет за пять до этого времени. Как бы то ни было, а несколько искателей золота переселились с Клондайка в бухту Головнина и начали там счастливые разведки от бухты Головнина до порта Кларенс, вдоль Рыбной реки. Пастух оленьих стад и какой-то китолов с корабля «Аляска» нашли россыпи на Анвиль-Крике близ мыса Ном и в устье Змеиной реки. Прииски возникли вскоре также на севере от Коцебузунда, на притоке Юкона – Коюкуке и в долине реки Сушитны.
Летом 1899 года к мысу Ном шли и плыли новые и новые искатели счастья. К осени пять тысяч человек рылись в песке золотоносных ключей. Какой-то Джон Гуммель, еле держась на ногах от цинги, еще нашел в себе силы поставить свою золотую колыбель на морском берегу Нома. Он нашел там самородки. С того часа «бич» – береговая полоса – была покрыта тысячами старателей. На мысе Ном уже шумел новый город, где на зимовку остались более двух тысяч первых его жителей. Весной в ближайшие порты Головнина и Кларенс прибыли новые поселенцы. Рядом с дикой тундрой, на берегу моря, светился яркими огнями город Ном. На его главной улице Фронт-стрит возвышались трехэтажные дома, светили газовые фонари. Из дверей игорных домов, шантанов лились звуки хриплой музыки.
Русские и американцы, шведы и англичане, китайцы, негры, греки, эскимосы, чукчи, японцы, индейцы встречались на деревянных мостовых Нома. Они сидели также на завалинках русских изб Михайловского редута, дожидаясь очереди на подачу деловых депеш, ибо ближний телеграф находился там. Уполномоченный Аляскинской компании в Михайловском редуте, русский родом, не знал, где разместить ему нежданных гостей, которые толпами приходили в селение. В Номе были базары, где продавались лучшие ездовые собаки Чукотки. Продавалось и покупалось все только на чистое золото. Золотым песком рассчитывались в ресторанах, гостиницах, на железной дороге.
Да, это была первая железная дорога на Аляске. Ее построила знаменитая «Компания Дикого Гуся».
В одной миле от Нома стоял новый мост, переброшенный через реку. Железная дорога начиналась сразу за этим мостом. Шпалы были положены прямо па землю тундры, без всякой насыпи; все было сшито на живую нитку. Кричали паровозы, с хлюпаньем уходили в оттаявшую землю шпалы, скрипели колеса вагонов, и первые поезда ползли от моста к Анвиль-Крику.
На берегу этого ключа стоял самый богатый прииск бывшего оленьего пастуха из Лапландии мистера Линдерблюма. Русский путешественник И. Акифьев рассказывает, что тундра Анвиль-Крика давала невероятный золотой урожай – из пуда породы намывали три золотника благородного металла. В 1900 году Анвиль-Крик дал золота на один миллион восемьсот тысяч долларов. Так богатели «Тундровая компания», «Компания Дикого Гуся» и еще десятки старательских обществ с самыми прихотливыми названиями. Золото промывали в лотках, в колыбелях, даже в чашках. Вслед за И. Акифьевым золотой Ном был посещен Д. Ивановым и другими русскими путешественниками. Они видели много русских в Номе и его окрестностях. В городе в 1900 году жило уже двадцать тысяч человек. Электрический свет спорил здесь с огнями северного сияния, которое горело над тундрой уже в августе. Лаяли свирепые чукотские собаки, скрипели подъемные краны, свистели паровозы, кабацкая музыка раздавалась на улицах этого удивительного города.
«Знаю только, что в нижнем течении Юкона собралось очень много русских...» – писал тогда Джек Лондон.
