... снова она почувствовала джутовый мешок на лице.
В этот момент из консоли выскочил нагревшийся поджигатель для сигарет. Эвелин схватила его свободной рукой, вытащила пробку и провела раскаленной металлической спиралью по пальцу мужчины.
Тот резко отступил. Эвелин отпустила его руку, он споткнулся и упал навзничь. Когда он упал, брелок выпал из его рук. Пока мужчина его искал на четвереньках и затем вставал, Эвелин закрыла окно и включила центральное блокирующее устройство.
Когда в следующее мгновение она посмотрела в окно, тот исчез. В зеркале заднего вида она видела, ак он исчезал в переулке.
Ее сердце колотилось. Она глубоко дышала и положила на место поджигатель сигарет. С давних пор Эвелин хотела посещать курсы дзюдо, но никогда не находила для этого время. Ей нужно отказаться от своей ежедневной пробежки по городскому парку, но в этом и заключалось слишком много. "Забудь идиота", - сказала она себе. - "Сконцентрируйся!"
Она склонилась над местом рядом с водителем и стала рыться в хаосе бардачка. Между презервативами и пачками сигарет, девушка наткнулась на листок, свёрнутый трубочкой.
- Кто бы говорил, - пробормотала она.
«Детская больница Святой Анны».
Рекламная брошюра приглашала на благотворительный вечер для детей, больных раком. Она точно сидела в машине Кислингера. Стоял ли "Порше" здесь уже две недели? Вдова Кислингера не упомянула "Порше". Возможно, она ничего не знала о машине. Эвелин смотрела на красные клубничные презервативы. Затем, через боковое стекло, девушка посмотрела на мигающие неоновые лампы " Entrez-Nous". Ночной клуб в этом районе был не только эксклюзивным и шикарным - но, определенно, тайным. В противном случае, никакие "Ауди" и "Мерседесы" не парковались бы перед ним.
Определенно, вдова Кислингера не знала ни об этом "Порше", ни о том, чем занимался ее муж после посещения благотворительных мероприятий. Эвелин узнает об этом.
***
Изнутри ночной клуб выглядел лучше, чем снаружи - так называемая ставка "своих людей», у которых было слишком много денег в кармане. Самый дешевый спиртной напиток стоил здесь пятнадцать евро. То, что такой клуб разместился как раз в этом районе, могло заключаться только в дешевой аренде.
Сейчас, в десять часов вечера, навес еще не был задымлен сигаретным дымом. Заведение, наверное, посетят только через несколько часов. Эвелин подошла к бару, заняла место на табуретке и заказала "Дайкири". Когда бармен подошел, она подозвала его ближе.
- Снаружи парень в костюме шатается среди машин, - крикнула она, перекрикивая грохот колонок.
Лысый парень, в эспаньелке, пирсингом в губе и сетью татуировок на шее, оперся на прилавок.
- Это Руди. В это время он, по большей части, здесь. Постоянный клиент.
- Он сильно перебрал.
- Дважды в неделю он напивается от своей душевной подавленности. Синдром хронической усталости, семейные сцены, банкротство фирмы, выплата элементов бывшей... Всегда одно и то же. Он к вам приставал?
Эвелин не ответила.
- Он никому не делает зла, ему просто нужно с кем-то поговорить.
У Эвелин было впечатление, что душевная подавленность Руди хотела от нее чего-то другого. Она попыталась его забыть.
- Вы работали в субботу две недели назад? - спросила она.
- Да, черт возьми. Я здесь каждую ночь.
Она подвинула к нему по столу папку с аутопсией Кислингера. Лысый вопросительно на нее посмотрел.
- Откройте папку, - попросила она.
Бармен помедлил, затем открыл документ и уставился на разбухшее лицо Кислингера, которое под светом неоновой лампы на столе для аутопсии выглядело бледным, как будто тот застрял в шахте на недели. Рядом с фотографией лежала купюра в сто евро.
- Вы знаете этого мужчину? - спросила Эвелин.
Бармен отодвинул купюру.
- Имени не знаю.
- Не имеет значения. Вы его знаете?
- Время от времени он находится здесь.
- Бывал здесь время от времени, -поправила его Эвелин. - Отставной педиатр. Он тоже приходил две недели назад?
Когда второй бармен с пустым подносом вышел за прилавок, лысый стянул купюру и захлопнул папку.
- Вы из полиции?
- Я так выгляжу?
Он осмотрел ее, потом неожиданно ухмыльнулся.
