Церковь удалось потушить лишь под утро, но толку от этого получилось мало – изнутри она выгорела полностью, остался лишь кирпичный каркас с чёрными, обуглившимися колоколами… Когда пожарные машины уехали, и полиция занялась выяснением причины возгорания, охрана подняла записи с камер. И им не понадобилось много времени для того, чтобы отыскать на них кадры с двумя девичьими фигурками, сначала тайком пробирающимися к церкви, а потом убегающими от неё к забору. Агафья к тому времени тоже обнаружила наше отсутствие, вот всё и сошлось. Полицейские собаки напали на наш след за забором ближе к полудню, и уверенно повели за собой преследователей. Думаю, что они были уже недалеко, когда разразилась гроза и упавший с неба плотный ливень смыл наши следы, остановив погоню.
Но всё это я узнала намного позже, а сейчас зябко ёжилась на дощатом полу чужой веранды, глядя как над деревьями встаёт серый рассвет, а от земли поднимается туман. В этом тумане застучал колёсами, протяжно прокричал поезд. На этот раз звук был гораздо ближе и яснее, чем слышался из приюта. Отвечая ему, неподалёку снова по-медвежьи забухала собака, и Яринка завозилась рядом, жалобно застонала во сне. Я постаралась прижаться к ней плотнее, дать почувствовать поддержку, но чёртова псина не унималась, и, в конце концов, разбудила мою подругу.
– А еды нет? – совсем как в прошлое утро про воду спросила Яринка, перестав протирать глаза, и потеряно оглядываться.
– Знаешь же, что нет, – устало ответила я.
– А если… на огородах поискать? В других теплицах?
Я об этом уже успела подумать, пока лежала, но… начало мая, и боюсь, что многие владельцы здешних огородов, по примеру хозяина нашей гостеприимной веранды, пока ничего не сажали, и тем более не вырастили. Ещё я успела подумать о том, чтобы попытаться забраться в один из домиков и поискать запасы, но сразу отмела эту идею. Во-первых, велик шанс попасться, во-вторых, что мы можем найти кроме круп или картошки, которых нам всё равно негде приготовить? Не думаю, что кто-то станет оставлять здесь быстро портящиеся продукты.
Мысли подруги, как выяснилось, текли в том же направлении, потому что она сказала:
– Раньше бомжи забирались в дачные домики и даже жили там, пока хозяев нет.
– Кто забирался?
– Бомжи. Ну, так называли бездомных людей, батя рассказывал. А потом, когда стали сажать в тюрьму за тунеядство, их всех переловили. Так что наверно можно залезть к кому-нибудь, найти поесть…
Её прервал вновь раздавшийся собачий лай. И на этот раз лай был не ленивым, таким, каким собаки развлекают себя в минуты безделья, а яростным, заполошным. Забренчала цепь, а потом, перекрывая эти звуки, прозвучал длинный требовательный автомобильный сигнал.
Мы рывком сели.
– Кто-то приехал, – шепнула Яринка, но я подняла руку, призывая её к молчанию.
Раздался сердитый мужской оклик и собака замолчала. До нас донеслись обрывки разговора. Кем ни были прибывшие, они не торопились проезжать в сад, а о чём-то деловито и строго расспрашивали сторожа. Спасибо туману, любезно донёсшему эту информацию до наших ушей. Я почувствовала, как волоски по всему телу встают дыбом – непередаваемое ощущение, пришедшее к нам, надо думать, от далёких, ещё мохнатых предков. И кто-то из этих предков сейчас протянул через тысячелетия мохнатую свою лапу, и ею ощутимо пихнул меня в бок.
– Уходим! – я вскочила, сдёрнула пальто с Яринки.
– Ты чего? – возмутилась было она, но я яростно зашипела.
– Тихо ты! Туман далеко звуки разносит. Думаю – это за нами, ищут.
– Да с чего ты взяла? – тем не менее, подруга встала, потянула на себя сумку, – Дачники приехали, вот и всё.
– Может быть. А может, и нет, – не рассказывать же ей про вставшие дыбом волоски и мохнатого предка, – Всё равно надо уходить, нельзя долго на одном месте. Иди попей, и пойдём.
Мы напились впрок, не смотря на то, что воды сейчас, после ливня, вокруг хватало, могло даже быть и поменьше. Обувь и низ колготок у нас стали мокрыми сразу, как только мы выбрались за забор и вступили в лес, а позже благодаря туману и падающим с листьев каплям, отсырела и остальная одежда. Чтобы не замёрзнуть мы шли быстрым шагом, иногда переходя на бег, уходя всё дальше от приютивших нас на ночь садов. Дождя больше не было, и на том спасибо, но вот туман очень затруднял передвижение. В нём я быстро потеряла любые ориентиры и вела подругу наугад. Впрочем, сейчас это было уже не важно, мы не преследовали цели прийти в некую конечную точку, нам просто нужно было двигаться. Мы и двигались, стараясь не замечать голода, грызущего нас изнутри, и рождённой им слабости в ногах. Несколько раз пересекали тропки, однажды вышли к линии электропередач на широкой просеке, но в основном вокруг был лишь сырой лес.
