Прямо хоть пляши на радостях!
Плясать не хотелось. Надо было быстро решать, куда тянуть. К разъезду Прощальный? Там свои. И пусть не у самого разъезда - можно будет чуть подальше приземлиться. Леонид слегка довернул машину. Теперь хватило бы остатков бензина.
Внезапно он увидел: впереди, поперек его курса, по грейдеру к Егорлыкской движется колонна фашистских автомашин и броневиков. Той самой бело-бежевой камуфляжной раскраски. Штук пятнадцать-двадцать.
Невольно Леонид шарахнулся от них-развернулся на девяносто градусов, благополучно перетянул через широкую лесопосадку. И тут мотор затрещал, давая перебои, словно предупреждая летчика, а затем окончательно заглох. Мелькнуло: вот и кончились наши удачи...
Леонид посадил "уточку" при сильном боковом ветре уверенно-обычная работенка! Тем более что здесь, на пологом южном склоне, почти не было снега и землю даже слегка отпустило. Он выпрыгнул из кабины, и порадовался, что полетел не в унтах, хотя надел сапоги лишь для того, чтобы быстрее бегать к наземным войскам за донесениями. Тут же Леонид взглянул на ноги Виталия.
Конечно, стажер полетел в унтах. Леонид подумал: молодому пилоту хочется ощущать себя причастным к летному племени.
А когда поднял глаза от унтов Виталия, то невольно подивился какому-то напряженному и вместе с тем подетски беззащитному выражению лица стажера. Да ведь ему всего восемнадцать, ребенок еще, подумалось Леониду.
Однако Виталий вдруг схватился за кобуру пистолета и проговорил торопливо, с видимым усилием, звонким, срывающимся голосом:
- В плен не сдамся, последнюю пулю-в лоб!
И Леонид спокойно подтвердил:
- Я тоже!
А сам бросил взгляд в сторону лесопосадки: не погнался ли за ними какой-нибудь из броневиков, шедших по грейдеру? Нет, там пока никого не было видно. Леонид для себя давно решил: ни при каких обстоятельствах в плен не сдастся. Но хорошо, что Виталий первым заговорил об этом. А сейчас надо как можно скорее бежать от самолета! Наверно, фашисты решили: У-2 ушел бреющим. Лесопосадка прикрыла приземление "кукурузника". А в летном планшете боевые донесения двух казачьих полков - к ним подсаживались перед выходом на разъезд Прощальный. И всего важнее: там приказ штаба фронта танкистам Титова. В нем сказано, куда наступать после освобождения станицы Егорлыкской. Находка для противника!
Спички! Сжечь все документы, пока их обоих не убили? Вот когда Леонид пожалел, что не курит, - спичек у него с собой не было. Но неужели-смерть? Конечно, против броневика не повоюешь с пистолетами... Леонид скомандовал:
- Ну, бегом вон в ту балку!
Летчики похватали свои НЗ, планшеты с картами и бросились что было духу. Однако в унтах со спадающими поминутно калошами не разбежишься Виталий сразу отстал. И Леонид остановился, поджидая товарища. Он ругал себя: почему не настоял, чтобы и тот надел сапоги? На бегу Леонид несколько раз оглядывался - со стороны лесопосадки никто пока не появился. Но минут через пять-шесть Виталий перешел на шаг и еле выдохнул:
- Не могу больше бежать...
- Давай еще немного. Вон хоть до той балки - не видно нас будет.
Но где там до балки! Виталий вовсе остановился. Леонид схватил его за руку, сказал:
- Потяну тебя, все легче будет.
- Нет, киньте меня, товарищ старший лейтенант!
Сами бегите! У вас документы, карты... Я шагом пойду, нет моих сил бежать.
- Зачет команды по последнему!-мрачно сказал Леонид.
Он подхватил Виталия под руку, и они проволочились то по снегу, то по грязи еще минут пять. Леонида подхлестывало изнутри нетерпение, он все время оглядывался.
А Виталий поминутно останавливался, теряя калоши, надевал их и снова еле плелся.
Постепенно Леонид смирился - без калош унты промокнут, утяжелятся... А броневики, видно, побоялись завязнуть в грязи, иначе давно бы уже здесь были. Или пошли в обход по дорогам? Нет, скорее всего, просто не поняли, что "кукурузник" вот-вот сядет. Мотор работал, и самолет так быстро от них шарахнулся. Они даже не успели открыть огонь по его красным звездам. Или у отступающих другие заботы? И значит, со смертью можно пока повременить. Подумалось: ведь отсюда никто не напишет матери и жене. Хотя вряд ли им стало бы легче, если б получили извещение, что он пал смертью храбрых из-за калош на унтах второго пилота.
