Самая неприятная ссора произошла, когда он кричал на нее и обзывал ужасными словами ее мать и Бена Браннигена. Она прежде никогда не слышала этих слов и даже не поняла их смысл.
Но Крессида слышала… и все поняла.
Дрожа от гнева, она приказала Люку извиниться или убираться вон.
Он крикнул, что уезжает.
Вдогонку она велела ему не возвращаться, если он не извинится.
Он явно и не собирался этого делать.
Только когда Уитни исполнилось четырнадцать, она поняла, что отъезд Люка разбил сердце его бабушки.
– Вы могли бы попытаться найти его, – запинаясь, сказала однажды девочка.
– У меня есть своя гордость, милая, – отвечала Крессида. – У меня есть своя гордость.
Не из-за такой ли гордости Люк и не возвращался?
Но даже если б она знала ответ на этот вопрос, подумала Уитни, что бы это изменило?
– Я сварю кофе. – Она открыла дверь кухни и вошла внутрь. – А потом поговорим. Нам многое надо обсудить.
Он прислонился спиной к холодильнику, наблюдая за тем, как Уитни наливает в кофеварку холодную воду.
– Расскажи мне о бабушке, – потребовал он. – Она долго болела?
– В прошлом году она упала и сломала шейку бедра. Оно долго не заживало, и врачам пришлось провести дополнительные обследования. Обнаружилась опухоль… – Ее голос внезапно сел, и девушка прокашлялась. – Тебе кофе покрепче?
– Чем крепче, тем лучше.
Она насыпала в фильтр восемь ложек и включила кофеварку.
– Когда ее привезли из больницы, она была очень слаба и последующие десять месяцев не вставала с постели.
– Она очень страдала?
– Да, – коротко ответила Уитни.
– Почему, черт побери, ты не могла со мной связаться?
– Она этого не хотела.
Он зло выругался.
– Тебя не было тринадцать лет. – Уитни и не старалась скрыть обвинительные нотки в голосе. – Почему ты ни разу не приехал?
– Она же велела мне убираться.
– Ради Бога, Люк! Тебя послушать, так ты словно не тридцатилетний взрослый мужчина, а испорченный ребенок! Тебе всего-то и нужно было что извиниться.
– Мне не за что было извиняться. – Он отошел от холодильника к раковине. Ухватившись руками за край, он уставился в окно, и Уитни заметила, как побелели костяшки его пальцев. – То, что она сделала, взяв тебя в дом, было непростительно.
– Твоя бабушка была доброй и сердечной женщиной. – Она изо всех сил старалась овладеть нахлынувшими чувствами. – Я знаю, что тебе было трудно примириться с ее решением, тебе же стукнуло тогда всего семнадцать, и после того потрясения…
– Я не думал тогда о себе! – Он резко развернулся лицом к ней, и вся застарелая, приумноженная за тринадцать лет обида полыхнула в его глазах. – Я думал о своей матери. О том, что они – мой отец и твоя мать – сделали с ней.
– Не надо! – Дрожа, Уитни подняла руки, словно пытаясь остановить его. – Пожалуйста, Люк, не начинай все заново. Я понимаю, почему ты так оскорблен, но, Люк, ты же сойдешь с ума, если не постараешься забыть…
– Думаешь, я не пытался? Думаешь, я не хотел простить? Забыть и простить? Как по-твоему, что я чувствовал, уходя от бабушки, единственного в мире человека, который что-то для меня значил? И наконец, – он бешено взмахнул рукой, – наконец-то вернуться в этот дом и обнаружить, что опоздал. Господи, это разрывает мне сердце!
Напряженное молчание последовало за выплеском Люка; казалось, оно никогда не кончится, но вдруг откуда-то донесся тихий плач ребенка.
Уитни растерянно оглянулась.
Люк тяжело вздохнул.
– Это монитор малыша, там, над хлебницей, – устало проговорил он.
Уитни посмотрела туда и увидела бело-голубой приборчик с мигающим красным огоньком.
– Я такого еще ни разу не видела, – как-то неловко сказала она. – Значит, ты оставляешь микрофон в комнате ребенка, а приемное устройство повсюду таскаешь с собой?
– Ну да. Ладно, пойду принесу его.
– А как его зовут?
– Трой, – кинул он через плечо и вышел.
Трой. Уменьшительное от Траяна? Имена Траяна и Крессиды тесно связаны в мифологии; неужели Люк, несмотря на ссору с бабушкой, все же вспоминал о ней с любовью, выбирая имя для сына?
Он вернулся с малышом на руках. Уитни уже успела сварить кофе, наполнить две кружки и добавить сахар и сливки.
Она решила свести любое общение между ними на чисто деловой и безличный уровень, но тут же допустила большую ошибку, взглянув на ребенка.
