Воцарилась тишина, и ее мускулы расслабились. Люсиль – терпеливая женщина, и привыкла к вспышкам гнева Ната с его рождения. Еще несколько минут, и она встанет и поможет. У малыша выдался непростой день. Он не любил перемен и начал нервничать еще в тот момент, когда проснулся и увидел в коридоре чемоданы.
– Нет, нет, нет, нет, нет!
Дора застонала, заслышав в голосе Ната гнев. Люсиль точно не сможет справиться с серьезным приступом гнева. Вот истинная причина, почему Дора не хотела, чтобы Нат переезжал из библиотеки. Она должна была сразу объяснить Карсон, что у Ната аутизм и он привык спать именно в библиотеке – со своими любимыми книгами и обожаемым «Нинтендо». Что он был уже измотан переездом к Мамме.
Внезапно звук тяжелого удара и разбитого стекла заставил ее вскочить.
Мамма открыла глаза от звука бьющегося стекла. Она заснула с книгой на коленях, просто не смогла противиться тяжелеющим векам – сюжет был здесь ни при чем. Просто она настолько устала, что не смогла устоять перед соблазном погрузиться в мир снов.
Она подняла голову, внимательно прислушиваясь. Кричал ребенок, и это мог быть только Нат. Она услышала поспешный топот ног на лестнице и голоса. Боже, как же мальчик орал! Мамма сидела в напряженном молчании, прислушиваясь к шуму в гостиной. На какое-то время крики затихли, и она снова услышала шаги в коридоре. В дверь постучали, появилась полоска света.
– Мамма? Ты спишь?
– Карсон? Боже, нет, не сплю. Кто сможет спать при таком переполохе?
Она услышала хриплый смешок Карсон. Та прошла своей длинноногой походкой через спальню и включила маленькую лампу. Теплый свет заполнил комнату, осветив Карсон в длинной летней рубашке ярко-оранжевых и красных оттенков. Карсон унаследовала высокую, стройную фигуру Маммы. Мамма улыбнулась и протянула к ней руки.
Карсон подошла поближе и наклонилась поцеловать ее в щеку.
– Ммм… Мне нравятся твои духи, – сказала Карсон, прикрыв глаза. – Кажется, этот аромат был со мной всегда. Такой терпкий. Мне всегда казалось, что ты и этот аромат неразделимы.
Мамма почувствовала боль в сердце и погладила длинные волосы Карсон.
– Это «Бал в Версале». Вообще-то, милая, это аромат твоей мамы. Она подарила мне первую бутылку, и с тех пор я всегда его ношу.
Загорелое лицо Карсон немного побледнело, и она опустилась перед Мамминым креслом на колени.
– Аромат моей мамы? – удивленно переспросила она. – Почему я ничего об этом не знаю?
Мамма слегка пожала плечами.
– Не знаю. Мы так редко говорим о Софи. Она всегда носила этот аромат. Неудивительно, она ведь была француженкой, – добавила она, словно это что-то объясняло.
– Я так много о ней не знаю, – мягко сказала Карсон.
Мамма погладила Карсон по руке. «Ах, детка, ты не знаешь о ней очень, очень многого».
– Бутылка стоит у меня в ванной. Почему бы тебе не попробовать? Этот аромат очень мало кому подходит. Наверное, дело в пачули или в мускусе. На тебе запах может оказаться совсем другим. Но если тебе понравится, я отдам тебе бутылку. Мне бы было приятно разделить с тобой аромат, chйrie.
Послышался очередной резкий крик: «Нет!»
– Да что же там случилось? – воскликнула Мамма.
Карсон поднялась на ноги.
– Нат сходит с ума, потому что мы сказали Доре, что он должен спать на одной из кроватей в ее комнате. Он был в библиотеке.
– Там должна спать Харпер.
– Так я ей и сказала.
– Дора вся в заботах, да? Нужно побольше помогать ей с Натом, особенно теперь, когда от них ушел Кэл. Бедняжка, она так измотана.
– Я ее едва узнала. Она выглядит ужасно старой.
– Да, тут дело и в лишнем весе. Ничто так не добавляет возраста, как полная фигура. Возможно, тебе стоит убедить ее сесть на диету. Больше заниматься. В конце концов, ты ее сестра.
– О нет, это не ко мне.
– Могла бы хоть попробовать, – настояла Мамма. – Ее угнетает уход за огромным домом.
Карсон закатила глаза.
– И Кэл…
– Успокойся. Не упоминай о разводе, пока она здесь. Она очень чувствительная. Сейчас ей сильнее чем когда-либо нужна наша поддержка.
Крики в коридоре достигли кульминации, напоминая рев идущего на взлет реактивного самолета. Мамма почувствовала, как в груди запрыгало сердце. Она всплеснула руками и сказала дрожащим голосом:
