Карсон пнула камушек, удивляясь, когда между ними успела вырасти такая пропасть. Им, в лучшем случае, было не о чем говорить. В худшем случае, они неодобрительно смотрели на жизнь друг друга.
Карсон открыла заднюю дверь и вошла на кухню. Несмотря на кондиционер, в комнате было душно. Мамма всегда считала, что использование кондиционеров на острове – не только глупость, но и ужасающая трата денег. Карсон и остальные девочки широко открывали окна и спали на веранде под москитными сетками. Когда Мамма начала стареть, жаркая и влажная погода стала для нее невыносима, она сдалась и во время ремонта дома установила кондиционеры. Но при этом она по-прежнему не терпела в доме холода и охлаждала его, только чтобы не вспотеть. Когда Люсиль готовила, система не справлялась.
Люсиль стояла возле плиты, положив одну руку на бедро и что-то мешая другой в большой кипящей кастрюле. Возле деревянного кухонного стола стояла еще одна полная женщина, и Карсон не сразу осознала, что это Дора. Она была гораздо крупнее, чем Карсон видела ее в последний раз, и у нее был совершенно измотанный вид. Тонкие светлые волосы, раньше всегда аккуратно уложенные, неряшливо торчали из-под черной повязки. На лбу и шее выступили капли пота. И кто выбирал это платье в синий горошек? В нем она казалась старше, чем Мамма, которая никогда не носила подобные наряды.
Дора обмахивала себя салфеткой и оживленно болтала с Люсиль. Когда вошла Карсон, Дора подняла взгляд и перестала себя обмахивать. В ее глазах мелькнуло узнавание.
– Карсон!
– Привет, Дора, – нарочито бодро отозвалась Карсон, закрывая за собой дверь, чтобы спасти хоть немного прохладного воздуха от кондиционера. – Наконец ты приехала! – Карсон двинулась к сестре и наклонилась вперед для поцелуя. Щека Доры была влажной от пота. – Очень рада тебе.
– Давно не виделись. – Улыбка Доры замерла, когда ее взгляд пробежал по бикини Карсон. – Прекрасно выглядишь.
По спине Карсон пробежал холодок. Внезапно она почувствовала себя совершенно голой.
– Я была на океане. Завтра обязательно сходи окунуться. Будет жарко.
Дора театрально вздохнула.
– Может быть… Я – мать. У меня нет свободного времени, как у тебя. Ты-то, наверное, привыкла плавать и ходить на пляж, когда вздумается. – Она ухмыльнулась. – Образ жизни богатых и знаменитых, да?
Карсон искоса посмотрела на нее.
– Я не богатая и не знаменитая, просто люблю плавать.
Дора смахнула с лица волосы.
– Ты, конечно, ранняя пташка, уже успела поплавать и вернуться. Когда ты приехала?
– Некоторое время назад, – туманно ответила Карсон, наклонившись, чтобы положить сумку и полотенце на пол.
Она подошла к Люсиль, размешивающей гамбо[3] на огромной плите, и поцеловала ее в щеку.
– Пахнет чудесно.
Люсиль широко улыбнулась от удовольствия.
– Да? – продолжила Дора. – Когда же?
Карсон повернулась к ней.
– В начале месяца.
– Ты здесь уже три недели? – с удивлением и легким неодобрением спросила Дора. – Почему ты не позвонила?
– Было очень много дел – сама знаешь, как быстро летит здесь время. К тому же я знала, что ты приедешь на праздник и мы увидимся. И вот ты здесь! – Она посмотрела сестре прямо в глаза и улыбнулась еще шире, твердо решив быть оптимистичной и игнорировать все учащающееся обмахивание салфеткой Доры.
Карсон оглядела кухонный стол – горячий соус, специи, кусочки сосисок и креветки. Обнаружив тарелку с порезанными стручками окры, она протянула за ней руку.
– Оставь мою окру в покое, – крикнула от плиты Люсиль.
Карсон виновато убрала руку.
– Клянусь, у тебя глаза на затылке.
– Эта бамия[4] нужна мне для гамбо. Если ты голодна, можешь взять крекеры и сыр, что я для тебя приготовила. – Она дернула плечом в сторону буфета. – Господи, детка, ты каждый раз воруешь мои припасы во время готовки. И всегда так делала. – Люсиль остановилась и неожиданно повернулась, вздыхая и тряся ложкой в сторону Карсон. – Сегодня я открыла буфет, надеясь отыскать там сладкое фиговое печенье к кофе, но нашла лишь горстку крошек!
– Вчера вечером я была так голодна, – пробормотала смущенная Карсон.
– Ты съела всю упаковку!
Карсон глупо засмеялась.
