Присутствующие разразились аплодисментами.
Есть у моего отца один недостаток: он не умеет вовремя уйти. Папа оставался в алтаре до тех пор, пока священник не объявил Эндрю и Эми мужем и женой и не сказал Эндрю, что тот может поцеловать новобрачную.
Как только поцелуй завершился, папа крикнул:
— Подождите!
Расправив плечи, он спустился по трем ступенькам и направился прямо к маме. Возле скамьи, на которой она сидела, папа встал на колени. Опустив лысую блестящую голову, он потянулся за маминой рукой.
— Мэри Маргарет О'Нилл, — произнес он громовым голосом, вмиг наполнившим церковь. — Ti amo. Mi vuoi sposare? — И для того чтобы все поняли, что он сказал, папа перевел: — Я тебя люблю. Ты выйдешь за меня замуж?
Мама, все еще крепко державшая одной рукой Майлза, другой помогла папе подняться с коленей.
— Ну довольно, Лари, — проговорила она. — Сегодня не наш день, а день наших детей.
— Вы все слышали? — загремел отец. — Все?! Она не сказала «нет»!
Дом Маргарет Митчелл оказался замечательным местом для свадебного приема. Гости бродили по очаровательному двору, за которым начинался сад, поднимались на портики, проходили в гостиные комнаты. Официанты в парадных брюках и белых накрахмаленных рубашках обносили гостей легкими закусками, выставленными на маленькие круглые подносы.
Один из них остановился возле нас и протянул нам поднос.
— Надеюсь, в закусках нет бамии? — с надеждой спросила я.
— Нет, мэм, никакой бамии, — ответил он. — Баранина, свинина, колбаса, сыр и специи. Это называется «хэнки-пэнки».
— Если так, то я, пожалуй, возьму сразу две закуски, так как, возможно, я больше ничего не буду есть.
Официант вежливо улыбнулся и протянул мне салфетку с надписью на уголке «Эми и Эндрю».
— Сэр? — обратился он к Марио.
— Нет, спасибо, — отказался мой брат. — Как насчет выпивки, сестренка? Может, хотя бы спиртное развяжет тебе язык?
Мне было над чем подумать; я наконец догадалась, что все-таки означала стая индеек, прошедших передо мной сразу после того, как я переспала с Крейгом. Не просто сам Крейг был индейкой. Все мужчины — индейки!
— Что ж, — вздохнула я, — тогда надо сказать тост. Кажется, мне нужен коктейль «Дикая индейка». А может быть, даже целая стая «Диких индеек».
Марио заказал бокал вина, и официант ушел. Подошел другой официант с подносом. Марио взял с тарелочки креветку и опустил ее в плошку с соусом-коктейлем.
— Нет, спасибо, — сказала я официанту. — Я все еще вожусь со своим «хэнки-пэнки».
— Ну хватит об этом, — оборвал меня Марио. — Лучше скажи, что случилось с твоим парнем? Он ведь больше не привязан к твоей кровати?
— Нет, он убежал, — ответила я. — Ну и ладно, все правильно. А то он уже начал проявлять признаки усталости.
— Жаль, что у вас ничего не получилось, — заметил Марио.
Я пожала плечами. Мы оба стали смотреть на наших родителей, сидевших рядышком на садовой скамейке. Мы слышали, как папа пересказывал историю о том, как он спас сегодня ситуацию, и видели, что мама с улыбкой кивает, слушая его рассказ.
— Боже мой, что он говорит! — воскликнула я. — Не думаю, что она пропустила хоть что-то, она же сидела рядом с ним.
К нам подошла Анджела.
— Это просто невероятно, — проговорила она. — Когда это началось? — Я видела, что Анджела тоже замирает, глядя на папу с мамой.
— Впервые я заметил это в отеле, — сказал Марио. — Мы с Тоддом видели, как они вместе выходят из номера, направляясь на завтрак.
— Не хотелось бы соперничать с тобой в этом деле, но первой их увидела я, — возразила я. — В аэропорту Логан, перед посадкой.
— Ну и нечего хвастаться, — бросил Марио.
— А что мне сказать еще? — пожала я плечами. — Такая вот я наблюдательная.
Анджела схватила креветку с проплывавшего мимо подноса.
— Неужели же они сразу не могли остаться вместе? — задумчиво спросила она.
