Дизайнер этого дома, видимо, считал, что самое главное – защита частной жизни. Он поместил дом посреди просторной лужайки, которую с одной стороны обсадил садом, сзади разбил огород, а со стороны дороги предусмотрел небольшой холмистый парк с теннисным кортом, так что никаких других домов видно не было. Дом казался крошечным обитаемым островком посреди глухого и, возможно, опасного леса. Сюда не долетал шум автомобилей. Холмистый парк граничил с парком Стадли, где в глубокой низине протекала река, по берегам которой росли девственные леса. Впечатлительный человек должен был чувствовать себя здесь очень одиноко. Госпоже Макнотон тяжко было жить здесь, подумала Фрина, но вряд ли к ее мнению прислушивались во время строительства.
Амелия вернулась в сопровождении садовника и дородной женщины в переднике. Вместе они подняли госпожу Макнотон, отнесли в дом, а затем по лестнице в маленькую комнату, где стояла ее узкая кровать.
– Неужели это в самом деле ее комната? – удивилась Фрина.
– Да, с тех пор как мама перестала спать с отцом. Он не позволил ей занять никакую другую комнату. Сказал: либо она остается с ним в большой комнате, либо пусть живет здесь. Мама выбрала эту. Говорила, что здесь она чувствует себя в безопасности, тут нет окон, свет проникает лишь с лестницы. Но теперь ей нет нужды запираться, – добавила мисс Макнотон, укладывая мать, чтобы та могла продолжать спать. – Больше он не станет ломиться в эту дверь.
Она вышла из комнаты, оставив служанку сидеть у кровати, и указала на трещины и царапины на двери, которая с честью выдержала атаки главы дома. Доски в некоторых местах треснули, но не поддались.
– Ох, – прошептала Фрина. Она была потрясена услышанным и уже сомневалась, стоит ли искать убийцу Макнотона.
– Отец частенько бил маму… и меня тоже, – призналась мисс Макнотон. – Но потом он отступился от меня – я пригрозила, что уеду из дома и возьму маму с собой. Это его испугало: он боялся скандала, а я могла устроить ему такое, о чем бы он еще долго жалел. Отец не трогал маму, когда я была дома, но я не часто сюда приходила. Я ведь учусь в художественной школе, вы, верно, слышали.
– Да, ваш брат сказал мне, что вы художница. А у Банжи на стене до сих пор висит ваша акварель с изображением самолета. – Фрина попыталась разговорить девушку: за все время их беседы, та ни разу не упомянула брата.
– Билл не верит, что я могу рисовать. Он ничегошеньки не смыслит в искусстве. Называет Паоло грязным маленьким даго. Но брат не убивал отца, – заявила мисс Макнотон; она остановилась на лестнице, положив одну руку на перила. – Если бы Билл сделал это, он бы по всему свету об этом раструбил. И не стал бы сбегать. Он весь в отца: всегда уверен в своей правоте. Ни он, ни отец в жизни ни разу не совершали ошибки и не просили прощения. Сделай это Билл, он так бы и остался стоять над телом да еще заявил бы, что имеет все права лишить своего отца жизни, и пусть кто-либо попробует их оспорить. Не знаю, кто его убил, но точно не Билл. И я не очень расстроюсь, если вы не найдете убийцу. Пожалуй, так даже лучше. Тысячи людей имели полное право ненавидеть его, и все они люди достойные. Я тоже терпеть его не могла и не прощу ему того, что он сделал с мамой и со мной. Знаете, когда переставал ломиться в мамину дверь, он являлся ко мне и пытался взять меня силой.
– И ему это удалось? – осторожно спросила Фрина.
Мисс Макнтон невидящим взглядом посмотрела сквозь Фрину.
– Когда я была моложе, – ответила она спокойно. – Он поймал меня в ванной. Дважды. После этого я всегда подпирала дверную ручку спинкой стула. Тогда он стоял под дверью и орал на меня, требуя впустить. Я даже подумывала, не уступить ли ему, потому что это его успокаивало, но не могла, в самом деле не могла. Поэтому Паоло – единственный мужчина, которого я когда-либо любила, могла полюбить. Он так заботится обо мне, он терпел, когда я отказывала ему и плакала… и… и…
– Понимаю, – тихо сказала Фрина, – такое случается со многими женщинами. Нам с вами посчастливилось найти мужчин, которые извлекли нас из наших раковин. Пойдемте вниз, мисс Макнотон, надо согреться. А потом, может быть, вы покажете мне свои работы?
